Смерть Британии! Царь нам дал приказ
Шрифт:
– Вот жили веками как-то, а теперь не прокормиться? – усмехнулся Демьян.
– Что знаю, то и говорю. Своими глазами читал в Статистическом временнике о том, как росло население России. Там ведь по головам пересчитали всех.
– Ну то сейчас. Раньше что, меньше было?
– А ты считаешь, что больше? – вернул усмешку Захар. – В той замечательной книжке показан учет душ по Московской губернии за последнюю пару веков. И ты знаешь – выросло новых едоков весьма прилично.
– Что-то не верится мне.
– Так верится или нет – дело десятое. Я говорю о том, как есть, –
– Ого! И это, по-твоему, мало?! – искренне удивился Демьян.
– Да. Очень мало, – невозмутимо ответил Захар. – Ведь в старой России проживало свыше шестидесяти миллионов, а ее территория была раза в три менее Сибири и наших приморских владений вокруг Тихого океана.
Демьян запнулся, раскрыв рот. Видимо, посетившая его мысль встала колом, и он не решился ее озвучивать.
– Так что земли там изрядно, а людей – жиденько. У нас же тут – напротив. Оттого Его Императорское Величество и занимается переселением. Во имя всеобщего блага.
– А чего же тогда, разоряя владения помещиков-бездельников, он их земли крестьянам не стал отдавать? Зачем городил эти странные… как их?
– Императорские заготовительные предприятия?
– Да. Эти самые. Вона – самые лучшие земли себе забрали. Хуже помещиков.
– А чем они лично тебе помешали?
Демьян зло поджал губы и промолчал.
– Если не можешь сам вести хозяйство, так иди к ним работать.
– Я живу трудом. Своим трудом. Мне все эти премудрости не нужны.
– Так это трактора так Марфу напугали?
– При чем здесь Марфа?! – вспылил Демьян.
– А кто тебе всю эту чушь в голову вбивает? Не иначе, как скалкой или ухватом каким себе помогает.
– Ты! – Демьян схватил за грудки своего друга, но ударить не решился, лишь бешено вращал глазами и строил страшное, разгневанное лицо.
– Хватит! Хватит, Демьян. Мы оба с тобой знаем, что я прав. Я не Марфа, сам знаешь. Да и должность у меня серьезная, уважаемая. Если есть какие вопросы – спрашивай. Отвечу как знаю. Что много лучше тех глупостей, что выдумала твоя баба. – Демьян отпустил Захара и с поникшей головой сел рядом. Минут пять они ехали молча, пока Захар не решил подбодрить поникшего сотоварища: – Ну же. Что ты сник? Я тебе когда дурость говорил? Или зла желал?
– Нет.
– Тогда что? – спросил Захар, видя, как Демьян неловко отводит глаза и явно стесняется, но очень желает перевести разговор в новое русло. – Спрашивай. Вижу же, что грызет тебя что-то.
– Мне Марфа уже все уши прожужжала бабьими сплетнями. Что они только не рассказывают. Особенно после того, как она впервые увидела эти трактора. Совсем ума лишилась. Как только освобождается – в церковь бежит. Отец Серафим ее оттуда уже и так и сяк пытался отвадить, ибо не дело крепкой, здоровой бабе по церквям так долго ходить. Хоть бей ее. Совсем с ума спятила.
– Да, беда, – расстроенно покачал головой
– Не получится, – сказал Демьян и сплюнул на пыль грунтовой дороги, по которой их несла лошадка. – Тут один Всевышний только способен подсобить, но ему, верно, нет дела до такого грешника, как я.
– Но ведь это не вопрос, верно?
– Верно, – спокойно произнес Демьян. – Бог не дал мне сыновей. Сам знаешь, семеро дочек растет. Все бы ничего, но расширение надела, что положили мне по переделу трехлетней давности, не помогает… – Демьян замолчал и потупился.
– И?
– Я знаю, что у нас собираются создавать это самое Императорское заготовительное предприятие. Помоги мне туда устроиться?
– Демьян, ты же всегда о таких вещах только хулу говорил. Как же так?
– Понимаешь, мне этих баб кормить как-то нужно. А потом и замуж выдавать. А там, поговаривают, что Император хорошо платит своим людям.
– Не всем. Ты ведь ничего толком не умеешь из того, что пригодится. А если идти разнорабочим, то несильно это и выгодно в твоем положении. Все-таки семь девок да жена…
– Что же тогда делать? Их без приданого никто не возьмет. Особенно после этих истерик, что Марфа устраивает у колодца и лавки Петровича.
– Значит, так. Я сегодня переговорю с Иваном Никитичем, он занимается набором добровольцев на курсы трактористов. Знаний от тебя никаких не требуется. Всему там научат. И читать, и писать, и считать. Но главное – после этих курсов тебя возьмут в ИЗП на хорошую должность. Например, тем же трактористом. Там зарплата солиднее, да и свой огород, в случае необходимости, сможешь вспахивать. Если, конечно, договоришься с руководством. Что сильно тебе облегчит жизнь. От тебя требуется только максимальное прилежание и рвение в учебе, ибо отсев негодных там сильный. Из-под палки никто ничему учить не будет. Захочешь – выучишься. Нет – скатертью дорожка.
– А долго ли учиться?
– Год.
– А кто же семью кормить будет? – опешил Демьян.
– Тебе как учащемуся Императорских технических курсов на общем начале будет полагаться стипендия, то есть выплаты. Не бог весть что, но должны помочь семье. Кроме того, твои старшие девки смогут устроиться в рыбоводческое Императорское заготовительное предприятие и присмотреться к тому, что будет в новом. Как-нибудь год продержатся. А потом уже дела в гору пойдут. Можно будет дочь какую тоже на курсы отправить. Их сейчас много стало. Если хорошо учиться будет, то на фабрику какую возьмут или завод, а то и вообще отправят в училище.
– Девок учить? – удивился Демьян.
– На то есть решение Земского собора и не нам ему перечить, – резко и раздражительно ответил Захар, не первый раз сталкивающийся с неприятием в крестьянской среде женского образования. Проще было сослаться на высокий орган, чем пытаться что-то объяснить недовольным. Это, конечно, было неправильно, но ему было так проще и легче. Да и крестьяне с такой постановкой не спорили, понимая, что «жираф большой, ему видней».
– Захар Тимофеевич… А меня точно возьмут? Боязно-то как, – произнес, слегка испугавшись от резкого тона друга детства, Демьян.