Смерть Джека Гамильтона
Шрифт:
— Теперь в порядке, — ответил Джек. Забрался в старенький «форд» и повел его к кустам на обочине, машина при этом нещадно раскачивалась и подпрыгивала — еще бы, считай, одного колеса у нее не было вовсе, ехала на голом ободке.
— Нет, чтобы заднее прострелить, урод несчастный! — сердито буркнул Джек, но голос у него был совсем слабенький. И вот наконец машина въехала в лес и скрылась из виду, а вскоре и сам он показался на опушке. Шел медленно и все время смотрел под ноги — словно старик на льду.
— Вот и славненько, — заметил Джонни. И сделал вид, что чересчур внимательно рассматривает кроличью лапку — брелок, прикрепленный к ключам мистера Фрэнсиса.
Джонни сел за руль, Джек — рядом, я втиснулся на заднее сиденье между Фрэнсисами и пытался рассмешить их маленького поросенка.
— Едем до ближайшего городка, — не оборачиваясь, объявил Джонни Фрэнсисам. — Там вы сходите на автобусной остановке, и езжайте себе, куда собирались, денег на дорогу вам оставлю. А мы заберем машину. Обещаю, что будем обращаться с ней аккуратно, никаких там дырок от пуль, ничего подобного, вернем новенькой, с иголочки. Один из нас позвонит и скажет, где ее можно забрать.
— Но у нас еще не установили телефон, — робко возразила Дили. И голосок у нее был такой противный, жалобный и писклявый, прямо руки чесались врезать как следует. Потому как она явно принадлежала к тому разряду женщин, которым минимум раз в две недели следует устраивать хорошую выволочку, чтоб не поднимала хвост. — Вообще-то мы в списке очередников, но эти люди с телефонной станции прямо как вареные, никогда не спешат.
— Что ж, тогда, — ничуть не растерявшись, заметил Джонни, — мы позвоним в полицию, и уж они свяжутся с вами. Но если станете вякать, машины вам не видать как своих ушей.
Мистер Фрэнсис закивал — с таким видом, точно верил каждому его слову. А может, и правда верил. Ведь то, как-никак, была банда самого Диллинджера.
Джонни остановился у бензоколонки, заправился и купил всем содовой. Джек присосался к своей бутылочке, точно там была не содовая, а волшебный нектар, точно он помирал от жажды где-нибудь в пустыне. Но женщина не очень-то позволяла своему поросенку пить. Дала только отхлебнуть, один глоточек. Малыш тянулся к бутылочке и орал, точно его режут.
— Не хочу испортить аппетит перед ленчем, — сказала она Джонни. — Что это с вами, а?..
Джек сидел, закрыв глаза и привалившись головой к боковому стеклу автомобиля. Я было подумал, что он снова вырубился, но тут он открывает глаза и говорит дамочке:
— Заткните пасть своему выродку, мэм, иначе это сделаю я.
— Кажется, вы забыли, в чьей едете машине, — эдак с подковыркой замечает она.
— Дай ему бутылку, сучка! — говорит Джонни. Он по-прежнему улыбается, но только это совсем другая улыбка. Она смотрит на него и бледнеет, прямо вся краска отливает от щек. Мистер Поросенок получает свою бутылочку, а будет или не будет он есть ленч, это уже никого не колышет. Еще через двадцать миль мы высаживаем семейство в маленьком городке и направляемся в Чикаго уже без них.
— Мужчина, женившийся на такой женщине, имеет то, что заслуживает, — замечает Джонни. — И уж он-то получит сполна, будьте уверены!
— Она позвонит копам, — говорит Джек, по-прежнему не открывая глаз.
— Ни хрена не позвонит, — небрежно и уверенно отвечает Джонни. — Да такая скорее удавится, прежде чем никель потратит. — Он оказался прав. На всем пути в Чи мы видели лишь двух синих «жучков», но каждый ехал себе своей дорогой, а сидевшие в них парни даже не притормозили, чтобы взглянуть на нас хорошенько. Так что
3
«Луп» («Петля») — деловой, культурный и торговый центр Чикаго.
— Гомер? — окликнул меня Джонни и игриво покосился в мою сторону. Знал, чертяка, как это меня всегда раздражает. В такие моменты он походил на девицу, собравшуюся пофлиртовать.
— Чего? — грубо огрызнулся я.
— Нам некуда ехать. Здесь еще хуже, чем в Сент-Поле.
— Езжай в «Мерфи», — сказал вдруг Джек, по-прежнему не открывая глаз. — До смерти охота холодненького пивка. Умираю от жажды.
— «Мерфи», — задумчиво повторил Джонни. — А что, недурная идейка.
Так назывался ирландский салун на Саут-Сайд. На полу опилки, мокрые и грязные столы, два официанта, трое вышибал, дружелюбно настроенные девушки за стойкой бара и комната наверху, где с ними вполне можно найти приют. Еще несколько комнат находились в задней части помещения, там иногда устраивались деловые встречи, но чаще они пустовали. Таких заведений в Сент-Поле насчитывалось целых четыре, а вот в Чи их было всего два. Я запарковал «форд» Фрэнсисов в боковом проулке. Джонни находился на заднем сиденье, рядом с нашим бредящим другом — мы все еще не решались называть Джека нашим умирающим другом. Сидел и прижимал голову Джека к лацкану пиджака.
— Ступай и приведи из этого крысятника Брайана Муни, — сказал он мне.
— А что, если его там нет?
— Ну, тогда даже не знаю, — задумчиво протянул Джонни.
— Гарри! — вдруг заорал Джек. Наверное, звал Гарри Пирпонта. — Эта шлюха, которую ты мне подкинул, наградила меня чертовой гонореей!
— Ступай, — повторил Джонни и погладил Джека по голове, да так ласково, прямо как мать родная.
Однако Брайан Муни оказался на месте — Джонни опять повезло, и мы договорились остаться в комнате на ночь, хоть это и обошлось нам в две сотни баксов. Жутко дорого, особенно если учесть вид из окна (в грязный проулок) и туалет, находившийся в дальнем конце коридора.
— А вы, как погляжу, серьезные ребятишки, — заметил Брайан. — Будь на моем месте Мики Макклюр, тут же вылетели бы обратно на улицу. Такого шухеру понаделали в этой «Маленькой Богеме» — до сих пор все газеты трезвонят. И по радио тоже.
Джек присел на койку в углу и попросил сигарету и холодного пива. Последнее возымело на него просто чудодейственный эффект — он снова стал почти самим собой.
— А что, Лестер смылся? — вдруг спросил он Муни. Я посмотрел на него и вдруг заметил нечто ужасное. Стоило ему затянуться «Лаки» и выдохнуть, как из дырки на спине пиджака выходила тоненькая струйка дыма.
— Ты имеешь в виду Мордашку? — спросил Муни.
— Зря ты его так называешь, не ровен час еще услышит, — усмехнулся Джонни. Он явно воспрял духом, увидев, что Джеку стало лучше. Правда, он пока что не видел, как из дырки в спине у него выходил дым. Да и я лучше б не видел.
— Затеял перестрелку с целой оравой копов и смылся, — сказал Муни. — Одного уложил, это точно, а может, даже двух. Короче, ничего хорошего. На ночь можете остаться здесь, но чтоб завтра к полудню и духу вашего не было!