Смерть его игрушка + эпилог
Шрифт:
Когда Лана начала успокаиваться, я с трудом выдавила:
– Дай мне время. Пожалуйста. Мне надо подумать. Хорошо?
Она судорожно кивнула. Потом отняла руки от лица и с болью сказала:
– Даша, прости.
– Я понимаю, - выдавила.
– Я пойду, ладно?
Она кивнула.
И в спину своей преданной подруге Милана снова прошептала: ‘Даша, прости…’
57.
– Ром, у нас есть, чем кормить
– с порога спросила я, пытаясь сбросить горечь и тоску. Надо немедленно развеселиться, от него вряд ли получится что-то скрыть.
– Твоё нежное, воздушное существо, названное в честь балета, нагадило на пол в коридоре, - издевательски ответил он из кухни.
– Может, ей нужен лоток другого цвета? Или попробуй поставить его по фэн-шую.
– Она привыкнет, - виновато пробормотала я.
– Сейчас всё уберу.
– То есть ты думаешь, я оставил всё на полу, чтобы тебе показать?
– он появился в дверном проёме.
– Давай-ка мой руки и за стол. Пообщалась с Оборотнем?
– Тоже прозвище?
– догадалась я.
Он кивнул.
– Только не смей ей в глаза заявить. Ненавидит.
– А почему Оборотень?
– Ну, на вид ангелочек, на деле - демоница. Может быть и тем, и тем - в зависимости от настроения.
Я даже не посмотрела на стол, войдя в кухню. Бросилась к Роману и крепко обняла.
– Даша, - он вздохнул, обнимая меня в ответ, - ты не даёшь покоя ни себе, ни мне.
– Извини, - пробормотала я ему в футболку. Он оторвал меня от себя и усадил за стол.
– Ром, - спросила я, разрезая на кусочки яичницу, - а что было после твоей смерти? Можешь не отвечать, - а вдруг для него это неприятно?
– Догадайся, Даша, куда люди попадают после смерти?
– зловеще улыбнулся он.
– На Небеса?
– озадаченно предположила. Откуда мне-то знать?
Он расхохотался.
– Ты мне льстишь! В Ад, дорогая!
Потрясение. Это же… неправда? Выдумки для того, чтобы заставить ходить в церковь и всё такое…
– В Ад? Настоящий?
– Именно такой, как себе представляют.
– С кипящими котлами?
– растерянно уточнила я. Всё-таки не верилось в реальность такого.
– Кроме кипящих котлов есть много забавных придумок. Ни одной инквизиции не снилось. Пытка может быть не только телесной.
Я встала и снова обняла его.
– Тебя мучили?
– Не бойся, - он зарылся лицом мне в волосы.
– Ад - всего лишь промежуточный этап, очищение через страдания. Я просто был слишком сильным грешником. Ты гораздо более чистая, невинная.
– А что потом? После Ада?
– Не знаю. Я не добрался до этого.
– Но ты вырвался оттуда.
Вырвался, раз он здесь, со мной. Как?
Он расхохотался. Я даже вздрогнула - что здесь может быть смешного.
– Дашенька, я просто… быстро привыкал. В любой пытке можно найти что-то… Некое удовольствие.
Странные нотки в голосе.
Странные подозрения - у меня.
Он что, извращенец? Мазохист?
Да. Мало того, что я некрофилкой… да и геронтофилкой получаюсь, так ведь ещё и садисткой?
Почти вырвался истерический смех. Ой. Что же я делаю? Сама только страдала от любви, а теперь… смеюсь над ним?
Даша, ты эгоистка. Он перенёс Ад. Настоящий. И не сломался. Смешно? Да?
Очень стыдно. И… жутко. Даже не хочется думать о том, что с ним было. Потому, что действительность наверняка сильнее любого ужаса, который я в состоянии придумать.
– Даша? Я напугал тебя? Давай ты забудешь то, что я сказал.
Мягко так, нежно. Он беспокоится обо мне. Всегда. Как я могу думать о себе сейчас?
– Ром, - я ещё сильнее прижалась к нему.
– А как ты спасся?
– Говорю же, просто на меня не действовали наказания. Через некоторое время я привыкал, начинал извлекать пользу или получать удовольствие. Ну, они думали-думали, потом выгнали.
– Выгнали? Из Ада?
– я не сдержала смешок. Он тоже засмеялся.
– Иди доедай. Или ты не любишь яичницу?
– Очень люблю!
В самом деле, я так невнимательно отношусь к еде, которую он для меня готовит. А ведь всё очень вкусно! Так нельзя. Возьмёт и не будет кормить завтраками! Трагедия.
Я почему-то успокоилась. Наверное, потому, что переживания из-за Ланы сменились переживаниями за Романа. Я даже не представляю себе ад, но не сомневаюсь, что это очень страшно.
– Даш, ещё только с синяками надо разобраться.
– Синяками?
– Бёдра.
– В смысле?
– я совсем не поняла.
– У тебя синяки? Но…
– Солнышко, засмеялся он, - у тебя синяки. Все бёдра в синяках. Это моя вина, и я хочу с ними разобраться.
– Это ничего. Я даже не почувствовала… Не заметила, - не хочу, чтобы он думал, что причинил мне боль. Если и была боль, то страсть её многократно затмила.
Я улыбнулась ему:
– А потом я позвоню насчёт работы, наверное, полчаса - час, и мы пойдём гулять?
Кивает, с загадочной улыбкой.
Я не уступлю его Лане. Прости, подруга. Я страшная эгоистка, но я хочу его себе.
58.
Воробьи весело плескались в лужицах, ветер дышал свежестью. Теперь весна мне казалась восхитительной. Я была счастлива, и помешать этому не могли даже проблемы лучшей подруги. Хотя, конечно же, я переживала за неё.
Я думала, мы снова пойдём в кино, но мы поехали в торговый комплекс. На этот раз не в ‘Большой город’, а в ‘Летний’. Он на другом конце города и гораздо крупнее.
– Мы куда-то собираемся?
– Собираемся посмотреть тебе кое-что. Рассчитаться, так сказать, с долгами.