Смерть экс-любовника

Козак Харли Джейн

– Дэвиду? – спросила я. – Если «другие люди» мертвы, то какая разница?

– Разница есть, – ответила Джо. – Смерть подразумевает, что ты не можешь нарушить данное слово. Хотя я не представляла, как трудно будет сдержать его. Я не могла бы быть священником. Или адвокатом. Кстати, я вспомнила… – Она набрала чей-то номер: – Привет! Джо Рафферти звонит Рику Слепику… Салли, ты все еще там, хотя прошло столько лет?.. Послушай, у меня проблемы с законом. Рик берет новых клиентов? Вернее, старых клиентов? – Спустя какое-то мгновение Джо назвала номера своих телефонов, нажала

на красную кнопку и откинулась назад. – Он со мной свяжется. Не могу представить, сколько мне будет стоить его звонок.

– Джо, послушай меня. Пусть Дэвид просил тебя держать в тайне какую-то вещь, но он не мог знать, что тебя станут подозревать в убийстве. После долгих лет молчания… ты сказала, будто он был жадным. Если дело в этом, как можно…

– Он бывал жадным только иногда. Если ты соответствовала его требованиям и признавала его гениальность, он становился великолепным. Мы были великолепны с профессиональной точки зрения. Моей задачей как актрисы – задачей всех на съемочной площадке – было воплотить на экране его видение. И я это делала. Я вдохновляла его. И другие тоже.

– Но он тебя уволил.

– Да, но по личным мотивам, не имевшим отношения к работе. Я взбесила его. Убить он меня не мог, и потому уволил. Как бы то ни было, все это происходило десять лет назад.

– Что так взбесило его?

– Не мне рассказывать эту историю.

– А кому? Молчание.

– Фамилия начинается с буквы из первой половины алфавита или из второй?

Опять молчание. Затем с пассажирского сиденья донесся слабый звук «з».

– З-з-з? – переспросила я. – Зетракис? Дэвид? Но мы обсуждаем именно его.

Джо пожала плечами.

– Зигги? – гадала я. – Нет, он не знал Дэвида. Подожди… Чарлз Зетракис?

– Я ничего не утверждаю.

– Хорошо. Без проблем. Но, рассказав копам некую историю десятилетней давности о Чарлзе Зетракисе, ты поможешь им раскрыть дело?

Джо подумала над моим вопросом.

– То ли да, то ли нет. Но если я узнаю, что случилось с Дэвидом, то смогу ничего им не говорить.

– Джо, твой муж сегодня умер, и последнее, что тебе стоит делать…

– Уолли. Я не сижу в комнате, обитой войлоком, только потому, что у меня еще есть дела. И ты должна позволить мне заняться ими. В любом случае я не имею права превратиться в развалину до следующей недели, когда в город вернется мой психоаналитик.

– Похоже на план действий, – сказала я.

Глава 33

Ненавижу появляться там, где меня не хотят видеть. Поэтому я дрожала, когда звонила в дверь Саймона. На телефонные звонки он не отвечал. Дверь не открыл. Это хорошо.

Я отпирала замок оставшимся у меня ключом, и вдруг дверь распахнулась. Черт!

Передо мной стоял Саймон в голубой шелковой рубашке, оттеняющей цвет его глаз; и в темно-синих брюках, что не было его обычным домашним облачением. Играла музыка, доносился аромат готовящейся еды, в камине потрескивали дрова.

Ничего такого в мое присутствие здесь не происходило. Саймон никогда не готовил.

– Уолли! – При виде меня Саймон удивился. И его удивление не было приятным. – Джо с тобой?

– Ждет в машине. – Темный гараж, по словам Джо, соответствовал ее состоянию. – Мне нужны мои вещи, лежащие у тебя в сейфе.

Он оглянулся.

– Можно мне войти? – спросила я и вытянула шею, желая увидеть, на что он смотрит.

– Будет лучше, если ты…

– Саймон? – В холл высунулась чья-то голова. – Подогреть фокаччу [14] ?

14

Плоский, испеченный в духовке итальянский хлеб, на который можно класть лук, оливки и прочие продукты.

– Здравствуйте, Илзе, – сказала я, проходя мимо Саймона. – Что готовите?

Илзе при виде меня застыла словно громом пораженная, как выразился бы Гомер. В руке у нее была лопаточка – она подняла ее, словно угрожая мне. Одета она была не в форму уборщицы и не в деловой костюм, в котором мне довелось ее видеть, а в наряд горничной, слишком короткий, дополненный белым, отороченным кружевами фартуком. И на ней были чулки. И туфли. Они сильно отличались от обуви, которую носят официантки.

– Симпатичный прикид, – выдавила я улыбку. Когда я была уже в спальне и пыталась сдвинуть с места картину, за которой находился сейф, ко мне приблизился Саймон и тронул за плечо.

Я стряхнула его руку. Тогда он схватил меня обеими руками и развернул так, что мы оказались лицом к лицу. Я вырвалась из его объятий с такой яростью, какую никогда не испытывала к нему прежде. А я уже сердилась на него раз или два.

– Хорошо, – сказал он, поднимая руки в знак того, что сдается. – Но это не то, что ты думаешь.

– А что, по твоему мнению, я думаю?

– Что Илзе здесь для…

Что между нами романтические отношения. Это не так.

– Прекрасно.

– Ничего прекрасного. Ты явно расстроена.

– Да, потому что твоя уборщица меняет наряды, как танцовщица из Вегаса, и готовит ужин, который вы съедите при свечах, а я разъезжаю повсюду с моей лучшей подругой-вдовой, которую сегодня днем вышвырнули из собственного дома. Так что да, я расстроена. И не трогай меня. Не обнимай. Просто дай мне забрать вещи, и я уберусь отсюда. – Я повернулась к сейфу.

– Давай я. – Он вытянул руку и набрал комбинацию цифр. Раздался тихий щелчок, сейф открылся. Я забрала вещи.

– Пошли, – сказал Саймон, когда я закончила. – Я провожу тебя.

Он положил руку мне на талию, хотя я всем своим видом показывала, что мне неприятны его прикосновения. Но я не протестовала, не желая более спорить с ним в присутствии Илзе. Когда мы вышли, я сказала:

– Дальше я сама.

Он проигнорировал мои слова и, взглянув на часы, потащил меня по коридору мимо лифтов. Остановился в нише и, оказавшись в непосредственной близости от меня, спросил:

– Неужели ты действительно думаешь, что я на такое способен? Имею дело с другой женщиной, когда мы занимаемся с тобой тем, чем занимаемся?