Смерть - это еще не повод
Шрифт:
– Ну, вот и все, драгоценный тане. И все довольны, и вы, и старый Рунбе...
Ручку-то сожмите, подержите так...
И подставил палец под последнюю каплю, вытекшую из иглы. Полюбовался и вдруг разинул щербатую пасть и слизнул кровь с таким видом, будто надеялся, что у него сейчас вырастет новый глаз.
– Много вам лет, тане, порадовали старика!
– Чем ты его порадовал?
– Линза заглянула в привратницкую.
– О, нашел себе партнера! Я там есть хочу, на желудочный сок вся изошла, а
– Ничем таким особенным, - в одни голос отвечали Умо и Полкомплекта. Но мешок с кровью Рунбе все же предпочел сунуть в холодильник тайком от Линзы.
Рука болит...
– Это от инъекций. Это пройдет.
Тело как будто невесомое. И не слушается. Но не страшно, потому что на Гиса можно положиться. Он не уронит.
– Из тебя отовсюду иглы торчали.
– Как из святого Себастьяна...
– Гм... да. Пожалуй.
– Я видел одного... там...
– Во сне. В бреду, точнее. Я ведь тебе много раз говорил - правила есть правила, нельзя ими пренебрегать. Мальтийская лихорадка! В наше время...
– Опять ты прав, Гис... Как всегда. Значит, я болел?
– Сырая печень - это опасно. Вечно тебя тянет на всякие... эксперименты.
– А... почему ты здесь? Отпусти меня, я встану...
– Не отпущу. Однажды отпустил - вот что получилось. Подожди немного.
Белое, все вокруг белое, синее и золотое, струится и течет. Кроме Гиса. Гис - как скала.
– Мы дома?
– Я дома.
Так легко, так удобно. Так спокойно. Если бы еще не ныла рука.
– Ты привез меня к себе?
– Побудешь здесь, пока не оправишься. Не хочу, чтобы ты был один. Потом...
– Ну его, это "потом". Пусть будет как сейчас. Сейчас хорошо.
– Вот и отлично. Я рад, что тебе хорошо. А еще мы с тобой обязательно доиграем. Ну вот, смотри.
Посреди света, струящегося, омывающего неверные, еще слабые ноги, - доска. Та, которую Гису подарил, с набором настоящих камней - серовато-белых и темно-коричневых, неровных, обкатанных водой.
– Ты... не трогал ее? Восемь лет?
– Только пыль вытирал.
– Ну, нет, Гис... Это же несерьезно...
– Это очень серьезно, дорогой мой, - силуэт, такой знакомый, черный против света...
– Садись. Я так ждал тебя.
– Ты привез меня сюда, как только я очухался от болезни, чтобы... чтобы доиграть ту партию в го?
– Посреди которой ты встал и ушел, да.
– Гис, ты... ты шутишь? Я ведь потому и ушел, что я ненавижу го, я никогда не выиграю у тебя, я вообще не хочу играть!
– Сядь, пожалуйста. Ты не выиграешь, если не будешь играть. На этой доске все, что тебе пригодится в мире: правила, отвага, упорство и хитрость, надежда, стойкость...все, - и ты не хочешь играть?
Свет обтекает тьму, обрисовывает скулы, нос и губы, жесткий подбородок, вспыхивает на "ежике" темных волос, наполняет сиянием глаза.
– Я люблю тебя, Умо, сердце мое, - говорит Гис Рохард.
– Но я должен доиграть эту партию. Ради любви нашей - давай доиграем.
– Вот же дурак.
Старая проваленная кровать скрипит и гнется. Левая рука ноет в локте. А, ну да. Проиграл пол-литра крови одноглазому... И Линза выпрямляется и уходит на свое место. Она двигается неслышно, как привидение.
– Стонал ты, как я не знаю прямо... Что такое?
– Рука. Ерунда, игла стерильная была, там... просто кровоподтек, скоро пройдет..., - он трет глаза, старается прогнать сон.
– Стонал, да? Мне снился Гис. Силы ясные, он хотел со мной партию доиграть...
– Игрок.
– Угу...
Линза сидит на кровати - напряженная и задумчивая.
– Что?
– Да как тебе сказать.
– Как-нибудь скажи. Что там у тебя? Новости? Что-то знаешь уже?
– Знаю.
– Ну, и?
– Да вот похоже, доигрался твой игрок.
– Что? Гис... тоже? Что с ним?
– Пока только внутреннее расследование.
– Расследование... чего?
Линза пожимает плечами.
– Связей со спецслужбами "Оризонти"... Уже два месяца. Ты слышал?
– Откуда бы? Я как раз его пару месяцев не видел уже... Подожди... "Оризонти" же наш основной конкурент, какие еще связи...
Линза встает, подходит к окну, смотрящему на задворки. Умо видит только ее силуэт на фоне светлого утреннего неба. Темный силуэт на светлом.
– Похоже, он где-то ошибся.
– Все ошибаются.
– Но не все так... крупно, как тане Рохард. А ты не подумал, какая может быть у его ошибки цена?
– О чем ты говоришь, Линза?
– Я, мальчик, говорю о том, что у меня нет прямых доказательств, только графы, вероятности и математическая теория, но... боюсь, ты был с самого начала прав. Это он.
– Он - что?
Линза отворачивается от окна. Тихо, внятно, четко говорит:
– Он послал тебя сюда. Он хотел тебя убить, Умо.
Мертвая тишина длится полсекунды. Сколько нужно, чтобы моргнуть и снова увидеть то же самое. Потом мир взрывается и все превращается в гнев.
– Ты что, не могла другого ничего придумать? Какая математика? Что за математика, молчи, я знаю, какая! Но это же все... Дыры небесные, это же только интерпретации, что ты несешь, доктор Арондо? Что все это значит?
– Для тебя - не знаю. Скорее всего, смерть. Для меня, в любом случае - опасность, если я останусь тут... Надо уходить.
Он шагнул к ней.