Смерть - это еще не повод

Сиромолот Юлия Семеновна

– Что?

– Ну, за это вы уже не в ответе, это чисто наше. Мы - как евреи, изгнанный и отверженный народ книги. Даже многих книг. Учебников, справочников. Но знания умрут, если их не передавать. А для этого нужны дети. А чтобы родить детей, нужны женщины. И нашим женщинам - всем!
– пришлось стать... живыми репликаторами.

– Синее небо...

– Ага, понимаешь, я вижу. Да. Это-то ты понимаешь... Не важно, насколько ты умна, амбициозна, что ты умеешь делать. Важным стало то, что ты можешь рожать. Можешь, значит - должна. Ради выживания народа. Сейчас у марсиви, насколько я знаю, около пятисот детей третьего

поколения - это значит, что рожают подростки второго, такие вот, как она... и девочек они не обучают почти ничему. Только уходу за больными и домашнему хозяйству. Не все женщины стали матерями, но все, кто смог родить... и до конца, пока хватает сил...

– Но это же... тупик... зачем? Потом же придется снова...

– Если придется, - жестко отвечала Линза.
– Если, мальчик. У них... у нас нет выбора. Мы, как евреи, говорим - "В будущем году на Марсе", но нам в это верить еще труднее, чем было евреям верить в свой Иерусалим... У нас там просвещенный, очень просвещенный патриархат. Женщин марсиви уважают. Они спасительницы народа. Но выбора пути в жизни у них больше нет. И это страшно.

– Там - это где?

– Там, - Линза махнула рукой куда-то на запад.
– Марсиви бежали от людей. Они живут "фермами", самые большие колонии - в горах, там нам легче дышать, от избытка кислорода нам не очень хорошо...

– Чего же вы ждете? На что надеетесь?

– Ни на что. Есть какие-то планы... строительство корабля... но это... практически нереально без помощи, а помощи нет и не будет. А даже если бы и была вдруг - мы от "светляков" ее и не примем, скорее всего. Наша вера - Марс... А он недостижим. Ты понимаешь, светлячок? Понимаешь? В какой мы ловушке?

– Понимаю... И не могу поверить...Это... слишком жестоко, как по мне. А ты?

– Что - я?

– Ты почему одна?

– Я не одна. У меня есть Асепа.

– Нет, я о том, что ты не на ферме...

– Я не смогла. Мадизен родила Асептику, потому что они с Инго были любовниками еще в школе... но после этого ей не разрешили вернуться к мужу... Все, чем сейчас занимаются наши генетики - это вычисляют, кому с кем спать и кому от кого беременеть... Мади не повезло, она очень плодовитая оказалась, родила и выносила еще троих от разных мужчин - от кого указали, а четвертый ребенок ее убил... Я не смогла. Не захотела так. На счастье, я не беременела. Поэтому меня отпустили. Были и такие, кто говорил - пусть я иду на все четыре стороны и пусть я там сдохну, раз не могу выполнять Программу...ресурсов мало, народ не может кормить тех, кто уклоняется от долга...

– Значит, ты...

– Значит, я просто одинокая старуха марсиви. Ведьма в червячьем поселке под Лалангом. Я там, кстати, неплохо устроилась, детишек мной пугают, конечно, но зато и уважают по-своему, вон, даже участковый мне обязан кое-чем, так что милостиво предупредить пришел... Чужие-то стражи могут в зомби и на поражение пальнуть, а им своей "дохлой курулевы" лишиться неохота, небось...

– А девочка?

– Асепа ушла со мной. Ее все равно числят генетически неполноценной - брак был без проверки, что-то там не сложилось... ну, не знаю, может, они и правы... Она очень странный ребенок, жестокий... она живет в подземельях, водится с человеческими детьми, других-то нет...Ненавидит их - и водится с ними, потому что в одиночку невыносимо, но это такие дети, тане... Даже я их побаиваюсь, а я очень мало чего боюсь... Она живет одним днем. Нет у нас надежды. Ну, да ладно, ее и не было никогда. Жизнь с надеждами закончилась, но смерть - это еще не повод... О, а вот и бус, что-то нам везет сегодня.

***

Наступила первая ночь Умо в Нижнем мире. Пахло больше сыростью и запустением, чем разложением или плохим бытом. Улицы были освещены очень скудно, но троих беглецов это вполне устраивало. Небольшой городок они прошли почти насквозь и вышли к огромному пустырю, огороженному проломленным во многих местах забором. Кое-где внутри забора торчали одинокие светильники, и было видно что там - руины какого-то промышленного предприятия. Умо засмотрелся, Асепа дернула его за руку. Вскоре впереди показалась улочка - три целых дома и еще несколько в разной степени разрушенных. В окне первого этажа на углу мигал огонек. Он был не электронный и даже не электрический. Линза постучала в стекло каким-то странным стуком, видимо, условным. Огонек мигнул и погас совсем.

– Полкомплекта, открывай, - негромко сказала Линза.
– Со мной Асепа и... и еще тут один.

Внутри послышалась какая-то возня. Потом неожиданно бесшумно отворилась обитая железом дверь. Из проема потянуло едой. Чем-то жареным, чем-то вареным. Умо судорожно сглотнул. Шарканье, топанье, сопение... Асепа быстро шмыгнула внутрь, Линза тоже вошла, и Умо не стал задерживаться на пороге.

По недлинному узкому коридору Умо прошел наощупь, а вот в комнате слева горел тусклый красноватый свет. Это был открытый огонь в закопченной стеклянной колбе, Умо смотрел на нее в изумлении и не сразу рассмотрел человека, с которым Линза поздоровалась и перед которым сняла респиратор, очки и перчатки.

– Линочка, Асечка, девоньки мои приехали!
– голос был глухой, дребезжащий, и Умо готов был увидеть еще одного "зомби"... то есть марсиви... Но хозяин дома был человек. Правда, ростом чуть больше метра, с короткими руками и ногами, и одноглазый.

– Это Рунбе Полкомплекта, - сказала Линза.
– А этого верзилу звать Умо.

– Какой красивый мальчик!
– восхищенно проговорил Полкомплекта, вперяя в Иллатана единственный сверлящий глаз.
– Кто это, Линочка?

– Клиент, - сухо сказала Линза.
– Дела у нас с ним. Надо будет у тебя прожить дня три - получится?

– Конечно, получится, конечно, голубочки мои. А где же Асечка, я же видел Асечку?

– Я думаю, что Асепа пошла в кладовку.

– Зачем же в кладовку, зачем сразу с дороги, ни покушать, ни чаю попить... Вы кушать-то будете?

– Я бы поел, - начал Умо, - Линза сильно потянула его за укушенную руку.

– Мы до утра на своем, а утром разберемся. У тебя еще гости есть?

– Нету, Линочка, нету никого, вчера были еще, а сегодня нету уже.

– Никого не бери, пока мы здесь.

– Хорошо, Линочка, хорошо. Тогда спать пойдете?

– Спать, работать, делать свое дело. А ты свое делай. Связь есть?

– Связь есть, будет связь, голубушка моя, не беспокойся...

– Ну, мы пошли спать тогда. Длинный день был. И, Полкомлпекта, - мальчик этот мой. Как Асепа. Не взумай с ним шутить свои шутки.

Рунбе как-то задвигал плечами, только что ножкой не стал ковырять в полу.

– Не буду, дорогая. Не буду. Как можно... зачем... такой хороший мальчик, такой красивый...