Смерть - это еще не повод
Шрифт:
Умо слегка подташнивало - он съел кусок сырого мяса, которым поделилась с ним Линза, - не спрашивая, чье оно и почему сырое. Но в целом он чувствовал себя лучше, чем несколько часов назад. Удалось даже вздремнуть. Теперь он посматривал сквозь прикрытые веки на сидевших напротив Линзу и Асепу и поймал себя на том, что вспоминает, как Гис - о небо, синее небо, Гис... если бы можно было... но все это пустое, да - так вот, как Гис однажды рассказывал о том, как ему пришлось в отделении психофизиологии общаться с немногими из выживших горилл, в том числе с теми, которые знали эйпслен - жестовый язык, вошедший в их жизнь с Коко Великой. По словам Гиса, это было невероятное ощущение - существа, совершенно непохожие на
Но они были. Вот они. И они действительно ненавидят людей, называют их "светляками" (и еще "червяками"), и перед ним женщина и ребенок этих странных существ... и женщина заявляет, что она доктор математики... и при этом вовсе не набросилась на него, чтобы сожрать его мозг... девочка, конечно, не против была бы, но она, видимо, просто очень зла на людей... За что?
Он посмотрел на руку - Линза залила ее спиртом из вполне обычной полевой аптечки, налепила сверху пластырь. Микрофлора не опасна... Что еще она сказала? "Девочка... хорошая девочка марсиви". Иллатан никогда раньше не слышал этого слова. Марсиви. Нужно будет спросить... спросить...
– Эй, светляк. Эй!
– о "зомби" вспомни, он тут как тут. Линза дернула его за рукав.
– Не спи, замерзнешь. Шутка. Сейчас не холодно, и для тебя это хорошо. Выходи, поможешь водителю.
Умо даже не заметил, что грузовик стоит.
– А что делать?
– А что скажет. Давай, даром тебя возить никто не станет. Кормить тоже.
Могла бы и не напоминать, с тоской подумал Умо. Ему до сих пор никогда не приходилось не то, что голодать, но даже просто задумываться о том, где взять еду. В системе доставки, конечно. Или в холодильнике. И он никогда не платил за это - не потому, что еда была бесплатна, но просто потому, что все, что он мог захотеть приобрести, оплачивалось автоматически, почти без его участия. Деньги - монеты, банкноты - не существовали для Умо. Это были некие потоки, не более того, он умел ими управлять и распоряжаться, но здесь, внизу, на земле - деньги имели форму. Это были предметы или работа. И именно это имела в виду Линза, говоря, что Иллатан долго не протянет: денег-предметов у него не было, а чтобы выжить в этом мире с помощью работы, нужно было для начала уметь хоть что-нибудь, что было бы здесь ценно. "Я для нее, пожалуй, живой мертвец", - думал Умо, толкая плечом задний борт грузовика в попытке вытащить колесо из раскисшей болотистой почвы. "Странно как... Я - живой, но уже как бы и мертвый, а она "зомби", но живая. Очень".
– О чем задумался, светляк?
– это уже водитель, только что с ноги не пинает, как девочка Асепа.
– Ты толкай давай ото, ловишь тут жаб ротом. Ты или правда светляк?
– Прозвище такое, - свирепо ответил Иллатан, размазывая рукавом грязь по респиратору и очкам.
– Прям по тебе, - заметил водитель.
– Вырядился ты в дорогу - ну точно, как ото светляк какой. Сапоги где? Рукавицы? Баба твоя и дите хорошо одеты, правильно, а сам ты какой-то недолугий весь, как она только с тобой живет...
– Вдова, - буркнул Умо, не зная, как еще объяснить водителю такую странность.
– Та вдова ж, при таком-то муже, как ты, и будет вдовая скоро, гы-гы-гы...
Что ж вы все меня заживо хороните, подумал Умо. И внезапно с ненавистью подумал о том или о тех, кто написал на стене: "Беги". Выживу, сказал он себе. Буду очень осторожным, очень злым и очень внимательным. И сапоги раздобуду, хоть бы снять с кого пришлось. Но доживу и узнаю, что это все означает.
– Сапоги?
– Линза очень удивилась.
– Ты сам догадался? А, водила подсказал... Хм. Смотри-ка, ты, кажется, всерьез решил тут обживаться.
– Выбора нет.
– Выбора нееет, - протянула, почти пропела Линза. Дребезжание пустой тары в кузове почти заглушало ее голос, приходилось вслушиваться.
– Ладно. Сапоги и прочее - это несложно, потому что у нас есть Асепа. Она, конечно, мечтает высосать при случае твой голубой глазик. Но обувь, рукавицы и рацию она достанет, если я попрошу. Нож у тебя вроде есть...
– Да, вот он, - нож ему дала Линза, когда выходили из города, сказала: "Носи пока для виду".
– Не потеряй, если вправду жить хочешь. Ты когда-нибудь вообще им пользовался, кроме как за столом?
Умо покачал головой. Линза хихикнула.
– Ладно, - сказала она.
– Главное тебя на виду держать более-менее, чтобы это все потом вовремя забрать.
"За что вы нас так ненавидите", - хотел было спросить Умо, но об ответе догадывался. Разница между верхом и низом была не просто чудовищная - как будто два разных человечества населяли планету. А теперь, судя по тому, что он успел увидеть - может быть и не два, а больше.
– Почему Асепа тебя слушается?
– спросил он вместо этого.
– Она твоя дочь?
Линза вздрогнула и стиснула костлявую руку в кулак. Умо напрягся, но удара не последовало.
– Она марсиви. Как и я.
– Марсиви? Что это значит?
Линза рассмеялась тихим, неприятным смехом.
– Никогда не слышал? Где ты работал всю жизнь?
– В "Биогенимо".
– И никогда не слышал о народе марсиви...
– Нет.
– А о "зомби" слышал.
– Да. Но я думал, что это... проблема из прошлого... Эпидемия была еще до моего рождения ведь. Ее локализовали, были жертвы, конечно, было ужасно... "Зомби" и сейчас пугают, но я думал, что это, скорее, пропаганда с какими-то другими целями...
– Ты смотри, он не такой идиот, как кажется, - пробормотала Линза, обращаясь сама к себе.
– Пропаганда, куда же без нее. Ужасные зомби, угроза всему живому и разумному. Зомби-террористы. Нападение на центр в Дельмарво, доблестные защитники, кровь лужами на полу, бесноватые чудища с захваченным на военной базе оружием, да?
– Да, - пробормотал Умо. Про нападение на Дельмарво, научный центр и бывшую космическую базу, много раз снимали кино - и документальное, и художественное, крови действительно были реки - особенно в художественном, зомби были нелепо жестоки (а больше всего Умо недоумевал, кой черт им был нужен в Дельмарво - мозги ученых на вкус наверняка ничем не отличались от мозгов обычных горожан, а добыть их было бы куда труднее - там ведь еще и военные были в охране).
– Сама не знаю, - с явной тоской в голосе отозвалась Линза, - почему я не прибью тебя прямо сейчас. Вот прямо сейчас. Со всем тем, что я знаю - а ты нет, - ты вдвойне отвратительный, мерзкий, хуже куска падали. Ты не заслуживаешь жить, светляк. Вы все мерзкие, подлые предатели. Но светляки - особенно...
Умо, не отрывая взгляда от ее рук, вытащил нож.
– Только попробуй, - сказал он.
– Я, может, и не особый боец, но защищаться буду.
– О, как запел... Быстро учишься. Давно ли канючил: "спасите-помогите"?