Смерть и побрякушки

Кащеев Кирилл

Марина медленно обернулась. Ей показалось, что добродушный папаша, умильно воркующий о своих сыночках, просто вышел из комнаты, а на его место явился Папа, хозяин города: холодный, безжалостный, беспощадный. Даже непутящих не обижает? Да такого ни послушанием, ни съеденной кашкой не разжалобишь!

— С деньгами? — на губах Марины расцвела искренняя улыбка, — Ровным счетом ничего, ложные слухи. Вы их пока не опровергайте. Если кто-то все же покушается на компанию, узнает, что денег на счетах нет, и отстанет.

— Вот

как? Что ж, разумно. Только если не возражаете, я на всякий случай обревизую счета. Незаметно, в частном порядке. А пока стану их просматривать, ваш племянник поживет у меня, ему и безопаснее будет.

Марина почувствовала как пол уползает из-под ее ног. Она отчаянно вцепилась в руку Кирилла, судорожно откашлялась, подыскивая слова…

— У тебя совесть есть? — вмешалась Дарья, — Новый год через три дня, ты детям обещал, что до Рождества все время с ними будешь, а сам собираешься в банке засесть? Да и Саше надо праздник с семьей встречать!

Папа пристально посмотрел на Марину, усмехнулся так, что у нее мучительно сжалось сердце и холодный ком заворочался в желудке и, наконец, кивнул.

— Хорошо. Но после Рождества ждите, мой бухгалтер подъедет.

— Конечно, конечно, — сдавленно пробормотала Марина, — В любой момент. Всегда рады. Просто счастливы…

Крепко держа под локоть, Кирилл почти вынес ее из кабинета.

В машине она бессильно закрыла лицо руками и горько заплакала:

— Что же делать, Кирилл, что же делать?

Он обнял ее, прижал к себе, ласково погладил по волосам:

— Не плачь, маленькая, ну не плачь, все обойдется.

— Не обойдется, — почти взвыла она, в отчаянии раскачиваясь из стороны в сторону, — Дура, ох, какая дура, сама Эдичке рассказала, языком своим поганым ребенка загубила, — она с маху ударила себя кулаком по губам.

— Немедленно прекрати истерику, — гаркнул он, перехватывая ее руку, — Думаешь, у него в банке своего человека нет? И без тебя бы всплыло!

Она судорожно всхлипнула:

— Чего ты меня утешаешь, тебе упрекать положено.

— Делать мне больше нечего, — фыркнул он и повернул ключ зажигания. — Хотя, если очень хочешь, упрекну. Зачем мы с этим мафиозо контактировали, если ты с его женой лучшие подруги? Не могла с ней просто поболтать и все выяснить?

— Откуда я знала, что Дарья его жена? Она не рассказывала, а в досье ни слова.

— Как не слова, на первой странице написано — женат, жену Дарьей зовут.

— И я была обязана тут же догадаться, что его Дарья и моя Дарья — это одна и та же женщина! Между прочим, не такое уж редкое имя, не то что Симплигада Лавропупишна.

— Кто? — фыркнул Кирилл.

— У человека горе, а ты смеешься. Корректоршу нашу так зовут.

— Не может быть!

— Не веришь, кадровый листок покажу. А куда мы едем?

— К приятелю твоему, который Сашку унести пытался. Я тут пока вы беседовали, со стола у твоей

Дарьи ее фотографию прихватил, хочу на всякий случай ему показать. Вдруг это она та самая женщина, что была вместе с Эдиком. По характеру подходит — командирша.

— Ты что, — возмутилась Марина, — Не вмешайся Дарья, ее муженек уже бы Сашку забрал, а нас в цемент закатал.

— Для стервы-журналистки, какой ты хочешь казаться, ты слишком доверяешь людям.

— У меня чутье.

— Так не показывать? — раздраженно поинтересовался Кирилл, тормозя у темного замызганного подъезда.

Марина неопределенно повела плечом.

— Ну-у… покажи. И пусть тебе потом будет стыдно!

— Пусть, — невозмутимо согласился Кирилл, выходя из машины.

Минут через пять он вернулся:

— Считай, что мне стыдно. Он ее никогда не видел.

— Что будем делать?

— Чемодан паковать. Самолет на Вену через три часа

Глава 23

— Как красиво! — ахнула Марина, выходя из такси.

— У них Рождество 25-го, главный праздник уже отгуляли, зато впереди Новый год, — Кирилл вынул из машины Сашку и потянулся за чемоданом. Пацан завертелся волчком, пытаясь сразу вобрать в себя краски витрин, многоцветное мельтешение огоньков, шастающих туда-сюда клоунов в цветном и Санта-Клаусов в красно-белом. Дама в пудренном парике и широком кринолине присела перед Мариной в глубоком реверансе и сунула ей в руку листочек рекламы. Марина запрокинула голову, подставляя лицо легким брызгам мельчайшего дождя и почувствовала как царящая вокруг незамутненная, детская радость вымывает из души груз забот и огорчений.

— Драгоценности заберем как можно скорее, — не обращая внимания на праздничную круговерть озабоченно проговорил Кирилл, — Я сейчас уйду: нужно восстановить связи со здешними ребятами…

Интересно, есть ли в мире место, где бы у него не было очередных «ребят»?

— …пусть выяснят все что можно про этого ювелира. Если опасности нет, завтра же наведаемся к нему. Я пошел, а вы в гостиницу…

— Нет! — вскричала Марина, усилием воли отрывая взгляд от панорамы старинных домов, фасады которых неуловимо напоминали добродушных дедушек, на радость внучкам нарядившихся Санта-Клаусами.

— Почему нет?

— Как ты не понимаешь, — она подняла на него сияющие глаза, — Здесь праздник! Все Нового года ждут, как я только в детстве ждала! Здесь спокойно, никто не достанет — ни любимые подчиненные, ни наемные киллеры. Словно этот город мне под елку положили! Ты иди куда хочешь, занимайся чем хочешь, а мы с Сашкой туда, — и она ткнула пальцем в сверкающую громаду универмага напротив, — Я подарки покупать хочу, я два года по праздникам ничего кроме протокольных эмейлов не отправляла и не получала! Мне осеннее пальто нужно, старое сумасшедший песик понадкусывал.