Смерть и прочие неприятности. Opus 2
Шрифт:
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 19.03:
Когда Ева открыла глаза, положение почти не изменилось. За исключением того, что Герберт исчез, королева сидела не на полу, а на низком табурете, а вместо светлой ванной вокруг была полутемная каморка с каменными стенами.
— Добро пожаловать в Кмитсвер, — любезно произнесла Айрес.
Кмитсверская Королевская тюрьма. Судя по отсутствию окон — ее подвал.
Вотчина Охраны Народного Покоя…
Ева, лежавшая у стены — будто стену, у которой она вырубилась, во сне просто заменили на другую вкупе со всем помещением — привстала на руках. Посмотрела
Здесь для нее не пожалели сразу двух блокирующих браслетов. Хотя хватило бы и одного.
Когда попытка призвать смычок ожидаемо не увенчалась успехом, Ева села. Не утруждаясь взять одежду, лежавшую на грубых каменных плитах, которыми здесь вымащивали пол (в тюрьму ее, похоже, приволокли голой, не удосужившись оставить даже полотенце), уставилась на женщину, следившую за каждым ее движением.
Спросила то единственное, что сейчас ее волновало.
— Где Герберт?
Страха почему-то не было. Не за себя.
— Гербеуэрт, — поправила Айрес мягко. — Во дворце. Снова. Чувствует себя вполне сносно. — Королева — она все еще была в брюках — изящным до отточенности движением положила ногу на ногу. — Я пообещала, что тебя не тронут, пока он ведет себя разумно. Вассальной клятвой не предусмотришь и не оговоришь всего, так надежнее. — Склонив голову, она задумчиво качнула остроносой лакированной туфелькой. — Он ведь рассказал тебе о клятве, полагаю?
— Он не в тюрьме?
Это вызвало у Айрес намек на улыбку.
— Ты думала, я отправлю в Кмитсвер своего наследника? Которого люблю, как собственного сына?
— Даже когда он предал вас?
Ева сама не знала, откуда у нее силы задавать вопросы так спокойно. Откуда в ней вообще взялось спокойствие, позволившее сейчас ощутить облегчение — хотя к этому ситуация располагала меньше всего.
Герберт в порядке. Это главное.
— Я тоже предала его. И предавала. Не раз. — Лицо королевы — даже в тусклом свете единственного блеклого кристалла, вмонтированного в потолок, Ева видела, как она красива — едва уловимым полутоном окрасила грусть. — Я это заслужила. — Помолчав, Айрес чуть наклонилась вперед. — Полагаю, тебе интересно, как ты сюда попала.
Ева пожала плечами.
Ее и правда это не слишком волновало. Сам факт попадания — вот что было важно. И то, как отсюда выбраться.
Что-то ей подсказывало: эта задачка будет посложнее той, которую ей пришлось решать в особняке Кейлуса Тибеля.
— Эта история с самого начала казалась мне подозрительной. Звездная пыль, письма, дуэль… не в стиле Уэрта, — великодушно пояснила Айрес. — Я давно заподозрила, что меня водят за нос. Полагала, что после нескольких дней разлуки Уэрт первым делом поспешит повидаться с тобой. Велела Охране следить за ним. Решила сама нежданно нагрянуть в гости — на случай, если он пригласит тебя к себе. — Она снова качнула ногой; блеклый свет бликами скользнул по черной коже, обнимавшей ее стопу, и высокому каблуку. — Честно говоря, не думала, что найду тебя так быстро. Надеялась, что застану его одного, и уйду, пока он не заметил. Но вышло иначе.
Злодеи любят все объяснять, вспомнила Ева отстраненно. Чтобы ты понял, какие они изобретательные. Чтобы они могли в полной мере ощутить торжество, когда ты будешь валяться в грязи у их ног — моля о пощаде, осознавая все величие их ума, всю грандиозность их планов.
Только вот при взгляде на Айрес тирин Тибель Еве все меньше верилось, что перед ней тот злодей, каким Ева ее считала.
— Значит, Уэрт где-то прятал тебя, — сказала королева. — Тебя не было в замке, когда я туда приходила… без него.
— И Эльен вам не помешал? — спросила Ева почти равнодушно.
— Он всего лишь призрак. Ему не дано чувствовать такие вещи. — Айрес вновь улыбнулась. Тонко, ускользающе: лишь едва заметное движение кончиков губ. — Я взломала защиту из-за ворот. Потом прогулялась по замку невидимкой. На всякий случай.
Стало быть, про яйцо Гертруды спрашивать точно не стоит. Если Айрес до сих пор его не нашла — значит, и не найдет.
Пока о нем не узнает.
— Что с Эльеном?
— Когда вас забирали, заламывал руки и плакал. — Это прозвучало почти иронично. — Полагаю, следит за замком, как обычно. Мне нет нужды его трогать. Заставить Уэрта упокоить его было бы слишком жестоко — он проявлял лояльность роду, которому клялся служить, не более. Еще есть вопросы?
— Есть. Почему я… здесь?
Она хотела сказать «жива». Поправилась лишь в последний момент, и, возможно, в итоге не совсем правильно сформулировала вопрос.
Но Айрес, конечно, поняла все и так.
— Уэрт любит тебя. Если я просто тебя уничтожу, он меня возненавидит. По многим причинам это было бы совершенно лишним. Пока ты полезнее в качестве залога его покорности. — Щурясь, королева обняла колено ладонями, сплетенными в замок. — Забавно. За него ты явно беспокоишься больше, чем за себя. Даже за его дворецкого беспокоишься больше, чем за себя.
— За себя, если честно, я вообще не беспокоюсь.
Наверное, это — последний ее вопрос и осознание того, насколько он уместен — и являлось причиной Евиного спокойствия. Помимо чудовищной усталости, потому что за последние дни она пережила слишком многое, чтобы эмоционировать еще и теперь. В квартире у них стоял электрощиток, при чрезмерной нагрузке выбивавший пробки — мера предосторожности; видимо, у эмоций тоже есть свои пробки, и с появлением Айрес в замке Рейолей их вышибло напрочь.
По уму ее, Евы, сейчас не должно существовать.
Тот факт, что она все еще мыслит и говорит вместо того, чтобы валяться где-то кучкой пепла, уже позволял не вдаваться в панику.
— И не боишься меня?
— Вы и так меня убили. Боли я не чувствую, пытать меня не выйдет. Вы могли бы меня испепелить или аннигилировать как-нибудь иначе, но тогда я просто не очнулась бы. — Ход собственных мыслей Ева изложила так рассудочно, словно доказывала теорему у доски. — Судя по первой нашей встрече, вы не из тех людей, которые захотят поглумиться над врагом, прежде чем с ним покончить. Разве что после. Если вы не лжете и с Уэртом все в порядке, беспокоиться особо не о чем. Но в ваших интересах было бы скорее запугать меня, чем успокаивать, так что в этом плане я вам верю.