Смерть, идущая по следу… (интернет-версия)
Шрифт:
— Колмогорова Зинаида Алексеевна, 1937 г.р., студентка 4-го курса радиотехнического факультета УПИ, душа туристического клуба института. Как и остальные члены группы, Зина имела уже немалый опыт походов по Уралу и Алтаю различной степени сложности. Во время одного из походов девушка была укушена гадюкой, некоторое время находилась на грани жизни и смерти, с большим мужеством и достоинством перенесла выпавшие на её долю страдания. Зина Колмогорова демонстрировала безусловные лидерские качества, умела сплачивать коллектив, была желанным гостем любой студенческой компании;
Некоторые
— Кривонищенко Георгий (Юрий) Алексеевич, 1935 г.р., выпускник УПИ, в 1959 г. — инженер комбината № 817 (ныне известного как ПО «Маяк») из г. Челябинск-40, режимного объекта в Челябинской обл., где осуществлялась наработка оружейного плутония. 29 сентября 1957 г. там произошла одна из крупнейших в мире техногенных катастроф, получившая широкую известность лишь в пост-перестроечное время. Следствием этой катастрофы (т. н. «Кыштымкой аварии») явилось образование т. н. Восточно-Уральского радиоактивного следа протяжённостью около 300 км. Георгий был свидетелем этой катастрофы и участником её ликвидации. Данное обстоятельство в контексте настоящего очерка следует принять во внимание. Кривонищенко был другом Дятлова, участвовал практически во всех походах, в которые ходил Игорь. Также Георгий был дружен с большинством остальных участников похода, которые часто бывали в свердловской квартире его родителей. Хотя в действительности Кривонищенко носил имя Георгий, друзья обычно называли его Юрием (т. е. тут примерно такая же ситуация с заменой имени, что и в случае с Золотарёвым);
— Слободин Рустем Владимирович, 1936 г.р., выпускник УПИ, как и Кривонищенко являлся инженером комбината № 817, куда пришёл работать годом позже Георгия. Существует легенда, будто бы отец Рустема в 1959 г. являлся председателем профкома УПИ, но действительности она не соответствует. Профком «Политеха» возглавлял однофамилец Рустема, а его отец являлся профессором другого свердловского ВУЗа. Слободин на протяжении ряда лет ходил в туристические походы различной категории сложности и являлся, безусловно, опытным туристом. По воспоминаниям друзей, Рустем был очень спортивным молодым человеком, подвижным, выносливым, увлекался бегом на длинные дистанции. Рустем отлично играл на мандолине, которую взял с собою и в этот поход. Кстати, его тюркское имя не должно вводить в заблуждение, это не более чем дань интернациональной моде, родители Рустема Слободина были русскими;
— Тибо-Бриньоль Николай Владимирович, 1934 г.р., прораб из Свердловска, выпускник строительного факультета УПИ 1958 г. Николай Тибо был сыном французского коммуниста, репрессированного в сталинские годы, и родился в лагере, где содержалась его мать. В Свердловск приехал из Кемерова, учился хорошо, институт закончил со средним баллом 4,15, причём успехи в учёбе шли у него по нарастающей и успеваемость к концу обучения оказалась много лучше, чем на первых курсах. Тибо-Бриньоль имел опыт туристических походов различных категорий сложности, был хорошо знаком со студентами УПИ — членами туристического клуба института. Все, знавшие Тибо, отмечали его энергию, предприимчивость, дружелюбие и юмор;
Походные фотографии, обнаруженные в фотоаппаратах членов группы. На левом фотоснимке (слева направо): Людмила Дубинина, Георгий Кривонищенко, Николай Тибо-Бриньоль и Рустем Слободин. Фотография справа сделана тогда же и практически на том же месте (слева направо): Николай Тибо, Людмила Дубинина, Семён Золотарёв и Зина Колмогорова. Тибо отдал свою фетровую шляпу Золотарёву, мужчины дурачатся и все явно пребывают в прекрасном расположении духа. Все ещё живы, бодры и здоровы…
— Юдин Юрий Ефимович, 1937 г.р., студент 4-го курса инженерно-экономического факультета УПИ, в институте увлёкся туризмом, совершил в общей сложности 6 длительных походов различных категорий сложности, в т. ч. и 3-й (наивысшей). Мотивом начавшегося похода являлся энтузиазм его участников. Никаких материальных выгод участие в этом лыжном переходе принести не могло. Профком «Политеха» выдал студентам по 100 руб. материальной помощи, но это вспоможение носило чисто символический характер, а потому все участники скинулись ещё по 350 руб. на пополнение походной кассы. Часть экипировки была получена в институте, часть являлась собственностью членов группы. Все участники лыжного похода были здоровы, поставленная задача вполне соответствовала уровню их подготовки и техническому оснащению.
Нельзя не сказать несколько слов о командном духе этого небольшого коллектива. Все его члены имели высшее или неполное высшее образование, причём следует помнить, что в те времена статус высшего образования был много выше нынешнего. Это были по-настоящему разносторонне одарённые и эрудированные люди, причём получившие уже определённый жизненный опыт, прошедшие своеобразную проверку «на прочность». Известно, что почти всем участникам перехода доводилось прежде сталкиваться в тайге с диким зверьём, а случаи с укусом змеёй Зины Колмогоровой и ранением Люды Дубининой весьма красноречиво говорят сами за себя. Эти девушки были явно не «гламурными кисами» из передач Ксюши Собчак, а надёжными, преданными и проверенными далеко нерядовыми испытаниями товарищами. Безусловно, члены группы обладали психологической устойчивостью к стрессовым нагрузкам, имели развитые чувства солидарной ответственности и взаимовыручки. Практически все они хорошо знали друг друга на протяжении нескольких лет, и это обстоятельство придавало им взаимную уверенность. Единственным участником команды, являвшимся для остальных действительно незнакомым человеком, был Семён Золотарёв.
Снимок слева: «Ты чуешь, третьего не хватает?» — подтекст фотографии не оставляет сомнений в прекрасном расположении духа запечатлённых на ней Николая Тибо-Бриньоля и Семёна Золотарёва. Справа: всё тот же узнаваемый Тибо и вышедшая из строя Люда Дубинина.
Однако внутри группы существовала как минимум одна связь, основанная на особых межличностных симпатиях. Речь идёт о паре «Игорь Дятлов — Зина Колмогорова». Не будет преувеличением сказать, что этих молодых людей объединяла платоническая привязанность. Само по себе это высокое и красивое чувство в обычной обстановке можно только приветствовать, однако в ситуации неординарной, стрессовой, связанной с риском для жизни оно способно сыграть весьма опасную роль, послужить своеобразным детонатором разрушения единоначалия и подчинённости. В экстремальной ситуации любовная привязанность может неожиданно и притом негативно повлиять на принятие важного решения, толкнуть человека на отказ от выполнения команды, либо побудить участника группы к неоптимальным (с точки зрения большинства) действиям. Об этом надлежит помнить, тем более что в этом походе такие экстремальные ситуации без сомнения возникали…
Итак, 23 января 1959 г. группа выехала из Свердловска и в ночь с 24 на 25 января прибыла в пос. Ивдель (примерно в 340 км к северу от места отправления). В дороге имели место два инцидента, заслуживающими того, чтобы быть отмеченными здесь. Речь идёт о конфликтных ситуациях с участием работников милиции. В одном случае туристов не пустили на ночёвку в здание вокзала в г. Серове и Юрий Кривонищенко, издеваясь, принялся просить подле закрытых вокзальных дверей «милостыню на конфеты» (эта выходка закончилась для него прогулкой в отделение милиции на вокзале). В другой раз к туристам в поезде Серов — Ивдель пристал какой-то алкаш, заявивший, что они украли у него бутылку водки и потребовавший её вернуть. С придурком, разумеется, никто ругаться не стал, но это лишь распалило пьяницу. В конечном итоге проводнику пришлось сдавать его милицейскому наряду на станции. Для членов группы оба инцидента негативных последствий не имели, поскольку командировочное предписание, уведомлявшее о том, что туристический поход приурочен к «красной дате» (то бишь открытию съезда КПСС), устраняло все препоны и лишние вопросы со стороны официальных лиц.
Во второй половине дня 26 января группа благополучно выехала на попутке из Ивделя в пос. 41-го квартала, где жили лесозаготовители. Фактически это был уже самый край населённого мира — далее начинались совсем уж необжитые уральские леса, мрачные и неприветливые. Примерно в 19:00–20:00 группа без происшествий прибыла в посёлок 41-го квартала, устроилась на ночёвку в общежитии лесозаготовителей. Начальник 1-го лесучастка по фамилии Ряжнев, местный Бог и Царь, великодушно выделил туристам подводу с лошадью и возницей, на которую вся группа сложила рюкзаки и, став на лыжи, 27 января совершила следующий переход — в посёлок 2-го Северного рудника. Этот населённый пункт, некогда входивший в разветвлённую систему ИвдельЛАГа, к 1959 г. уже был совсем заброшен. Там не осталось ни одного жителя и из 24 домов лишь один имел надёжную крышу и хоть как-то годился для постоя. В нём группа и заночевала. В этом месте можно отметить, что возницей, управлявший лошадью, являлся некий Великявичус, литовец, осуждённый в 1949 г. на 10 лет лагерей и вышедший на поселение в 1956 г. Сам по себе этот персонаж не играет в повествовании особой роли, но его присутствие весомо свидетельствует об одном, весьма важном обстоятельстве: весь север Свердловской области и Коми АССР был в те годы напичкан учреждениями бывшего сталинского ГУЛАГа. Очень большой процент населения Урала был тогда так или иначе связан с некогда мощной репрессивной машиной — тут проживали и бывшие лагерные сидельцы, и расконвойные, и лагерная обслуга. К 1959 г. прежняя ГУЛАГовская система уже в значительной степени захирела и заметно сократилась, пугающая аббревиатура исчезла ещё аж в 1956 г. (тогда вместо ГУЛАГа появилось непроизносимое ГУИТК — Главное Управление исправительно-трудовых колоний), но люди-то… люди остались! В контексте всего, произошедшего в дальнейшем об этом следует помнить…