Смерть Канарейки

Ван Дайн Стивен

– Все равно это был удачный вопрос. – Хэс снова повернулся к Маркхэму. – Вот как я это понимаю. Джессап втюрился в Оделл, а она посоветовала ему отправиться подальше, чтобы не терять зря времени. Он работал там каждую ночь и видел, как ее навещают все эти парни. Потом появляется Скил, узнает его и предлагает ограбить квартиру Оделл. Скил не может сделать это без помощи, потому что ему придется проходить мимо телефониста, а раз он бывал здесь прежде, его узнают. Джессап видит, что у него есть шанс рассчитаться с Оделл и свалить вину на другого; таким образом они вдвоем и состряпали это дельце в ночь на понедельник. Когда Оделл ушла, Джессап отпер боковую дверь. Щеголь входит в квартиру со своим собственным ключом. Затем неожиданно возвращаются Спотсвуд и Оделл. Скил прячется в шкафу.

После того как Спотсвуд уходит, он нечаянно производит какой-то шум, и Оделл вскрикивает. Он выходит, и когда она видит, кто это, то говорит Спотсвуду, что это ошибка. Джессап теперь знает, что Скил обнаружил себя, и решает извлечь из этого выгоду. Вскоре после того, как Спотсвуд уезжает, он входит в квартиру, пользуясь служебным ключом. Скил, думая, что это кто-то посторонний, снова прячется в шкаф, и тут Джессап хватает девушку и душит ее, намереваясь сделать Скила ответственным за это дело. Но Скил вылезает из своего укрытия, и они обсуждают это дело. Наконец, они приходят к соглашению и начинают приводить в действие свой первоначальный план ограбления. Джессап пытается открыть кочергой ларчик с драгоценностями, а Скил доканчивает его работу своей отмычкой. Потом они уходят. Скил выходит через боковую дверь, и Джессап запирает ее. На следующий день Скил передает награбленное Джессапу, чтобы он все подержал у себя до поры до времени. Джессап боится и выбрасывает их. Из-за этого у них происходит ссора. Скил решает все рассказать и таким образом выгородить себя. Джессап подозревает, что он может это сделать, является к нему в ночь на субботу и душит так же, как Оделл.

Хэс сделал заключительный жест, и откинулся на спинку кресла.

– Умно, чертовски умно, – пробормотал Ванс. – Сержант, я прошу прощения за свою маленькую вспышку минуту назад. Ваша логика безупречна. Вы прекрасно описали преступление. Вы решили загадку… Это удивительно, просто удивительно. Но это неправильно.

– Это достаточно правильно, чтобы послать мистера Джессапа на электрический стул.

– Вот в этом весь ужас логики, – заметил Ванс. – Она так часто неопровержимо приводит к ложным заключениям.

Он встал и прошелся взад и вперед по кабинету, заложив руки за спину. Подойдя к Хэсу, он остановился.

– Скажите, сержант, если бы кто-то другой мог отпереть боковую дверь и снова запереть ее после убийства, вы бы согласились признать, что это ослабляет обвинение против Джессапа?

Хэс был в хорошем расположении духа.

– Конечно. Покажите мне другого, который мог это сделать, и я признаю, что, может быть, я не прав.

– Это мог сделать Скил, сержант. И он мог сделать это так, что никто ничего не заметил.

– Скил! Время чудес прошло, мистер Ванс.

После мгновенного колебания, Ванс повернулся к Маркхэму.

– Слушайте! Я говорю вам, что Джессап не виновен. – Он говорил с жаром, который меня поразил. – И я собираюсь доказать вам это так или иначе. Моя теория совершенна, хотя должен вам признаться, что не могу пока назвать вам имя преступника. Но это правильная теория, Маркхэм, и она диаметрально противоположна теории сержанта. Поэтому вы должны дать мне продемонстрировать ее прежде, чем начать дело против Джессапа. Но я не могу сделать это здесь. Вы с Хэсом должны поехать со мной к Оделл. Это займет не больше часа. В любом случае вы должны помочь мне.

Он шагнул ближе к столу.

– Я знаю, что это был Скил, а не Джессап. Это Скил отпер дверь перед убийством и снова запер ее.

Это произвело на Маркхэма впечатление.

– Вы это знаете – вы уверены в этом?

– Да. Я знаю, как он сделал это!

ГЛАВА 25

ВАНС ДЕМОНСТРИРУЕТ

(понедельник, 17 сентября, 11 ч. 30 мин. утра)

Через полчаса мы уже входили в дом на 71-й улице. Несмотря на то, что версия Хэса, направленная против Джессапа, была правдоподобна, Маркхэм был не совсем доволен арестом Джессапа, а то положение, которое занимал Ванс, поселило в его душе еще большее сомнение. Самым сильным пунктом обвинения против Джессапа было упоминание о том, что он открыл и закрыл боковую дверь. Когда же Ванс объявил, что может показать, как Скил вошел в дом и вышел

из него без посторонней помощи, Маркхэм, убежденный, впрочем, наполовину, согласился сопровождать его. Хэс тоже был заинтересован и высказал, правда несколько высокомерно, желание отправиться с ними. Блестящий Спайвли в своем шоколадном костюме сидел за щитом и встретил нас несколько испуганным взглядом. Но когда Ванс намекнул, чтобы он совершил десятиминутную прогулку, он явно почувствовал громадное облегчение и не стал терять времени. Полицейский, охраняющий дверь квартиры Оделл, подошел к нам и отдал честь.

– Как дела? – спросил Хэс. – Были какие-нибудь гости?

– Только один. Парень, который сказал, что он знал Канарейку и хотел бы посмотреть квартиру. Я велел ему принести разрешение от вас или от прокурора.

– Это верно, – сказал Маркхэм; повернувшись к Вансу, он добавил: – Вероятно, Спотсвуд… бедняга!

– Вероятно, – промурлыкал Ванс. – Какое трогательное постоянство.

Хэс приказал полицейскому пойти пройтись на полчаса. Мы остались одни.

– А теперь, сержант, – весело сказал Ванс, – я уверен, что вы знаете, как обращаться с распределительным щитом. Будьте так добры поработать несколько минут за Спайвли – вот так, прекрасно… Но сначала заприте, пожалуйста, боковую дверь – и заприте так, чтобы быть в этом совершенно уверенным – так, как она была заперта в ту роковую ночь.

Хэс добродушно усмехнулся.

– Будьте спокойны.

Он таинственно приложил палец к губам и, крадучись, отправился к двери на цыпочках, как пародийный сыщик в фарсе. Через минуту он также на цыпочках вернулся из глубины холла и подошел к щиту, все еще прижимая палец к губам. Затем, подозрительно оглянувшись, он приблизил губы к уху Ванса.

– Тс-с-с! – прошептал он. – Дверь на запоре, р-р-р. – Он снова уселся за щит. – Когда поднимается занавес, мистер Ванс?

– Занавес поднят, сержант. – Ванс поддался шутливому настроению Хэса. – Внимание! Время действия половина десятого в ночь на понедельник. Вы – Спайвли, далеко не такой элегантный, конечно, и вам не хватает усиков, но вы все-таки Спайвли. А я – сногсшибательный Скил. Для полного правдоподобия попытайтесь представить себе, что я в замшевых перчатках и шелковой рубашке. Мистер Маркхэм и мистер Ван Дайн изображают многоголовое чудовище галерки. Кстати, сержант, мне нужен ключ от квартиры Оделл, у Скила ведь был ключ, не правда ли?

Хэс вытащил и, все еще улыбаясь, передал его Вансу.

– Режиссерские указания, – продолжал Ванс. – Когда я удалюсь через парадную дверь, вы должны будете ждать ровно три минуты, а затем постучать в квартиру покойной Канарейки.

Он неторопливо подошел к главному входу, повернулся и направился снова к щиту. Мы с Маркхэмом стояли в маленькой нише позади Хэса, лицом к главному входу.

– Входите, мистер Скил! – объявил Ванс. – Помните, сейчас половина десятого. – Подойдя вплотную к щиту, он сказал: – Что же, сержант, вы забыли свою роль? Вы забыли мне сказать, что мисс Оделл ушла. Но это неважно… Мистер Скил направляется к двери Оделл… вот так. – Он прошел мимо нас, и мы услышали, как он позвонил у дверей квартиры. После короткой паузы, он постучал в дверь. Затем вернулся обратно.

– Кажется, вы были правы, – сказал он, цитируя слова Скила, как их передал Спайвли, и вышел через главный вход. Очутившись на улице, он повернул к Бродвею.

Мы ждали ровно три минуты. Никто из нас не сказал ни слова, Хэс сделался серьезным и усиленно пыхтел сигаретой. Маркхэм стоически ждал, нахмурившись. Когда три минуты подошли к концу, Хэс поднялся и бросился к дверям квартиры. Мы с Маркхэмом последовали за ним. В ответ на его стук дверь распахнулась изнутри. Ванс стоял в маленькой передней.

– Конец первого акта, – весело приветствовал он нас. – Вот так мистер Скил и попал в будуар леди в ночь на понедельник, после того, как боковая дверь была заперта, не будучи замеченным телефонистом.

Хэс прищурился, но ничего не сказал. Внезапно он выскочил из квартиры и посмотрел на дубовую дверь в конце прохода. Задвижка была в вертикальном положении, указывая на то, что дверь открыта. Хэс смотрел на нее несколько мгновений, затем перевел глаза на щит. Тут он испустил радостный крик.