Смерть князьям и ханам

Максимов Рустам Иванович

— Собирайтесь в дорогу, Илларион, — посмотрев старосте прямо в глаза, произнёс я. — Постарайтесь не отстать от колонны.

— Спаси тебя Бог, боярин, — следом за Илларионом поклонились и остальные

крестьяне. — Будем служить тебе верой и правдою, не щадя живота своего.

— Сотник Володимир, как насчёт пополнения, вместо наших раненых?

— поинтересовался я, обернувшись к «литовцу».

— Извини, боярин Артур Иванович, но то — никак не можно, — с удивлением во взгляде ответил сотник, и продолжил. — Каждый ратник князя Олександра Андреевича добро обучен лучному бою, да конному бою, да бою в едином строю. Мне ведомо, чего ожидать в битве от каждого из своих воев, ведомо, кто, в чём силён, а в чём не силён вовсе. Прости, боярин, идти мне надобно.

Дружинник потопал по своим делам, бросая косые взгляды на лежавшие тут и там голые тела погибших ордынцев. Ну, да, воины Остея не раздевали убитых врагов до такой степени, брезгуя источающим крайне стойкий «аромат» нательным бельём, или, как оно, там, называется в четырнадцатом веке. А на этом берегу сбором трофеев занимались, в основном,

сверхпрактичные женщины, вот и результат: раздели тела догола, до последней тряпки. Ещё одна загадка женской психологии — они, что, потащат грязное и вонючее тряпьё на тот свет, если, не дай бог, сейчас нагрянут татары. Парадокс, но за много сотен лет психология слабого пола не претерпела существенных изменений. Всё та же страсть к барахлу весьма сомнительной ценности, без которого вполне можно обойтись. Что, к примеру, полезнее при нашей жизни: хороший, безотказный ствол, или пара десятков платьев с кучкой золотых безделушек?

— Ладно, останетесь пока под моей командой, — решил я, поняв, что не получится навязать на чужую шею действительно непроверенных в бою добровольцев. — До Москвы вашей основной задачей будет охранять собственные семьи, а там — разберёмся.

— Поздравляю, Артур, с первыми крепостными, — ехидно улыбнувшись, Стрельцов хлопнул меня по плечу. — А сотник молодец, умный мужик.

Даже говорить не стал о лишней обузе на свою голову. Ага, вон, и Шварц возвращается. Давай, пойдём-ка к бэтээру, товарищ боярин-барин.