Смерть кукловода
Шрифт:
Туристы делились воспоминаниями, рассуждали о подъемах и спусках, кому что легче дается. Говорили о вершинах и умопомрачительных видах, открывающихся со смотровых площадок, о замысловатых, непонятных названиях здешних мест: Сандык-Кая, Аю-Даг, Чигенитра.
Влад, красивый темноволосый проводник, уроженец Крыма, как мог, пояснял и переводил названия. Вспоминал факты из истории полуострова, рассуждал о местных верованиях и легендах. И постепенно переходил к страшным историям. Поход, холодная ночь и пламя костра располагают говорить о привидениях, духах и смерти.
– И сейчас в тихие лунные ночи можно услышать детский плач и увидеть среди скал неясное очертание – это Мангупский мальчик бродит по руинам родного города и ищет родителей. Говорят, если догонишь ребенка и заглянешь в его глаза, вмиг потеряешь дар речи и поседеешь от страха, – свистящим шепотом рассказывал Влад.
От костра расходились зловещие тени, и постепенно всем становилось если не страшно, то, по крайней мере, неуютно. Путешественники ближе придвигались к костру и во все глаза смотрели на проводника. В огне потрескивали сучья деревьев. Тихий и темный лес нависал над туристами.
Тут из темноты послышался рев или стон. Он повторился громче и ближе, потом раздался с другой стороны. Казалось, дикие звери ходят рядом с поляной, окружают ее, предупреждают туристов о невидимой опасности. Путешественники встревоженно заозирались.
– Что это? – Зоя посмотрела на проводника.
– Олень, – равнодушно ответил Влад, он один не испугался страшных стонов и рыков, доносящихся из леса.
Все облегченно вздохнули и вернулись к незаконченной истории о спелеологах. Но пару минут спустя рев повторился снова.
– Ребят, тут просто ущелье рядом. Оно усиливает звук. Ни одно животное не придет в лагерь к огню. Разве что ночью, когда все уснут, – в своей шутливой манере попытался успокоить группу Влад.
Но это не помогло. Туристы чувствовали себя неуверенно: то и дело оборачивались в сторону ущелья, откуда доносились крики животных.
Зою никак не покидала мысль, что животные не зря нервничают. Что-то случилось в ущелье. А может быть, там ходит кто-то страшный: медведь или Мангупский мальчик. Она тряхнула головой, отгоняя тревожные и глупые мысли. Мангупский мальчик – просто легенда, а медведей в Крыму не видели уже лет сто. И все-таки беспокойство не оставляло ее.
После ужина, горячего чая, разговоров и баек туристы разошлись по палаткам. Холод, длинный переход и вкусная еда сделали свое дело, путешественники едва стояли на ногах от усталости. Четверть часа спустя все в лагере уснули. Все, кроме Зои. Ей не спалось, Зоя прислушивалась к звукам, доносившимся с улицы: плеск воды, страшный, но далекий крик оленя, шепот ветра, шаги.
Вот снова шелест опавшей листвы под чьими-то ногами. Кто-то шел к лагерю со стороны ущелья. Или нет, с противоположной стороны. Зоя старалась услышать, понять, откуда доносятся шаги, но не могла. Тонкие стенки палатки приглушали звуки. И все же она могла поклясться, что по лагерю кто-то ходит. Осторожно, крадучись, чуть слышно. Ужас сковал Зою по рукам и ногам. Теперь она не слышала шагов, только бешеный стук собственного сердца. Этот стук заглушал все звуки и шорохи, разносился по поляне, где ночевали туристы. Наверняка ночной гость слышал этот звук. Зоя с головой спряталась в спальник, ругая свое воображение, так некстати разыгравшееся во время ночевки в осеннем лесу. Ей казалось – по лагерю ходит Белый спелеолог или дикий зверь, а может, какой-то бандит, наткнувшийся в темноте на место стоянки.
Пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, Зоя закрыла глаза. Прислушалась. Шаги тоже затихли. Холодея от ужаса, она лежала в палатке и тяжело дышала.
Прошла минута, в лесу было тихо, от ветра шелестели деревья. Зоя почувствовала, что постепенно, но неотвратимо проваливается в сон. А когда сон отпустил ее, за тонкими стенками палатки уже рассвело, по тенту мерно постукивали капли мелкого осеннего дождя чуть в стороне в костре потрескивали дрова, и кто-то полушепотом обсуждал любимые блюда: почему-то в походе всегда ужасно хотелось съесть на завтрак омлет или просто жареные яйца. Ежась от холода, Зоя выбралась из палатки и огляделась. Ничего не указывало на то, что ночью в лагере кто-то был.
На всякий случай она громко спросила собравшихся, как им спалось среди ревущих животных и не ходил ли кто-то ночью в ущелье к кабанам и оленям. Все засмеялись и дружно заверили Зою, что спали как убитые и выходить из палаток не решались. Зое снова стало не по себе. Либо кто-то из туристов лжет, либо в лагере и правда был чужой человек.
Чтобы не мокнуть под дождем, Зоя быстрым шагом пересекла поляну, забралась под тент, растянутый над костром, пододвинулась ближе к огню. Грея руки, она задумчиво обвела взглядом группу туристов. Они негромко болтали о домашней еде и плохой погоде, завтракали, кутались в теплые вещи. Проводник помешивал в котелке остатки каши. Поймав Зоин взгляд, улыбнулся, протянул ей тарелку овсянки и кружку горячего чая, над которой поднимались клубы ароматного пара. Зоя благодарно кивнула и тихо сказала:
– Мне кажется, ночью в лагере кто-то был.
– Какой-то зверь? – спросила Ольга, симпатичная высокая девушка в длинном мужском свитере.
– Или Белый спелеолог, – захохотал Лешка Ларионов. Он редко к чему-то относился серьезно.
Зоя вздохнула и пожала плечами:
– Не знаю, я слышала шаги.
– Вот и рассказывай вам после этого страшные истории, – недовольно себе под нос заворчал Влад.
Туристы дружно заверили Влада, что истории были прекрасные и их непременно нужно рассказывать. А шаги – это, скорее всего, какой-то зверь. Зоя не стала спорить. Ей не хотелось выглядеть в глазах Влада впечатлительной и пугливой, к тому же она стала сомневаться в том, что слышала. Было поздно, темно, ветрено, накануне она сильно устала и вполне могла нафантазировать звуки шагов.
Час спустя, наскоро собрав в рюкзаки спальники и палатки, группа начала один из самых тяжелых переходов на всем маршруте. Сегодня их путь шел от подножия к вершине горы. К тому же стоило им закинуть на плечи огромные рюкзаки и начать подъем, как небо окончательно затянуло тучами и дождь пошел сильнее.
Чтобы не промокнуть, туристы надели ветровки и дождевики, спрятали снаряжение в непромокаемые чехлы и двинулись в путь. В дождевиках было тепло и влажно, как в теплице. А снаружи по рюкзакам и спинам стучал дождь, под ногами чавкало и пузырилось глинистое месиво. Настроение участников похода стремительно портилось. Ветер крепчал, забирался под куртки, трепал волосы, тянул вниз. Тропа, начинаясь под ногами, тянулась, петляла и змеилась на многие-многие километры и заканчивалась высоко в горах. Зоя смотрела на нее и с тоской думала о многочасовом переходе, больных коленях и тяжелом рюкзаке.