Смерть лорда Эдвера
Шрифт:
– Ездил ли лорд Эдвер в Париж в ноябре прошлого года?
– Да.
– Вы можете сказать, какого это было числа?
– Надо посмотреть в записях.
Она встала, открыла ключом ящик стола, достала небольшую тетрадь в переплете и, полистав ее, объявила:
– Лорд Эдвер отбыл в Париж 3 ноября и вернулся 7 ноября. Вторично он посетил Париж с 29 ноября по 4 декабря. Что еще вас интересует?
– С какой целью он ездил туда?
– Первый раз он поехал, чтобы посмотреть кое-какие статуэтки, которые планировал приобрести впоследствии
– Сопровождала ли своего отца мадемуазель Марш?
– Нет, она никогда не ездила с отцом, мистер Пуаро. Лорду Эдверу и в голову не приходило брать ее с собой. В то время Джеральдина находилась в женском пансионе в Париже, но я не думаю, что лорд Эдвер ездил, чтобы повидать ее. По крайней мере, меня бы это очень удивило.
– Вы никогда не ездили с ним?
– Нет.
Секретарша как-то странно посмотрела на Пуаро и неожиданно спросила:
– Почему вы задаете мне все эти вопросы? Каков их смысл, мистер Пуаро? Какую цель вы преследуете?
Мой друг не ответил, а задал вместо этого новый вопрос:
– Мисс Марш очень любит своего двоюродного брата, да?
– Честное слово, мистер Пуаро, я не понимаю, какое вам до всего этого дело?
– Вам известно, что мадемуазель Марш приходила ко мне на днях?
– Нет, не известно, - по-видимому, это сообщение сильно удивило секретаршу.
– И что же она вам сказала?
– Она сказала, точнее, дала понять, что очень любит своего кузена.
– Ну а зачем тогда вы спрашиваете об этом меня?
– Потому что хочу знать ваше мнение.
На этот раз мисс Кэрролл соблаговолила ответить:
– По-моему, она всегда любила его. Даже слишком.
– Вам не нравится новый лорд Эдвер?
– Я этого не говорила. Для него я совершенно бесполезная особа, вот и все. Он несерьезный человек. Не отрицаю, манеры у него приятные, он может красиво говорить. Но мне все-таки хотелось бы, чтобы Джеральдина увлеклась кем-то с более твердым характером.
– Как, например, у герцога Мертона?
– Я не знаю герцога. По крайней мере, он серьезно относится к своему положению в обществе. Но ведь он влюбился в эту драгоценную Джейн Уилкинсон.
– Но мать герцога…
– О! Осмелюсь сказать, что его мать предпочла бы его брак с Джеральдиной. Но что могут сделать матери? Сыновья никогда не женятся по желанию своих матерей.
– Как вы считаете, питает ли Рональд Марш нежные чувства к своей кузине?
– Теперь-то что об этом говорить? Он арестован.
– Значит, вы считаете, что его будут судить?
– Не думаю. Мне кажется, что он невиновен.
– Но бывает, что судят и невиновных.
Мисс Кэрролл не ответила.
– Не смею вас больше задерживать, - Пуаро встал.
– Вы случайно не знали Карлотту Адамс?
– Я была на ее спектакле. Очень умные пародии.
– Да, она была девушка умная, - казалось, Пуаро о чем-то задумался.
– О, я чуть не забыл перчатки.
Он протянул
– Еще раз прошу прощения за то, что побеспокоил вас, - сказал он на прощанье.
– В прошлом году у лорда Эдвера возникли с одним человеком какие-то разногласия, и я подумал, что, может быть, здесь кроется ключ к разгадке. Вот почему я спросил о Париже. Это, конечно, очень слабая надежда, но мадемуазель Марш абсолютно уверена, что ее кузен не преступник. Да, очень уверена. До свиданья, мисс Кэрролл. Тысяча извинений за наш визит.
Не успели мы выйти из комнаты, как вслед нам раздался голос секретарши:
– Мистер Пуаро, это не мое пенсне. Я в нем ничего не вижу.
– Comment?
– Пуаро удивленно посмотрел на мисс Кэрролл. Потом его лицо расплылось в улыбке.
– Какой же я недотепа! Мое пенсне тоже выпало из кармана, когда я наклонился за вашим пенсне. Я их перепутал. Видите, они похожи как две капли воды.
Вежливо улыбнувшись друг другу, они совершили обмен.
– Пуаро, - обратился я к своему другу, когда мы вышли на улицу, - вы же не носите очков!
– Верно подметили, - просиял он.
– Вы, я вижу, уже поняли, в чем дело.
– Вы подсунули ей пенсне из сумочки Карлотты Адамс?
– Именно так.
– А почему вы считаете, что оно может принадлежать мисс Кэрролл?
Пуаро пожал плечами:
– Из всех людей, которые имеют какое-то отношение к убийству, она единственная носит очки.
– Так или иначе, это пенсне не ее, - задумчиво сказал я.
– Если верить ее утверждению.
– Ну и подозрительный же вы тип.
– Вовсе нет, вовсе нет. Может быть, секретарша говорит правду. Я уверен, что она говорит правду, иначе она вряд ли заметила бы разницу. Я подменил пенсне очень ловко, мой друг.
Мы брели по улицам почти наугад. Я предложил взять такси, но Пуаро покачал головой.
– Мне надо подумать. Прогулки помогают мне в этом.
Я не возражал. Ночь была душная, и я не спешил возвращаться домой.
– Так вы задавали вопросы о Париже просто так, для маскировки?
– спросил я с любопытством.
– Не совсем.
– Мы все еще не знаем, кто скрывается под инициалом Д., - задумчиво произнес я.
– Может быть, Дональд Росс? Но он мертв.
– Да, мертв, - мрачно подтвердил мой друг.
Я вспомнил, как таким же душным вечером мы шли по улице вместе с Россом. Почему-то в моей памяти всплыли слова, сказанные им при расставании, и у меня перехватило дыхание от волнения.
– Боже мой, Пуаро, - воскликнул я.
– Вы помните?
– Что я должен помнить, мой друг?
– Росс сказал, что за столом на ужине в Чизвике сидело тринадцать человек. И он встал из-за стола первым.
Пуаро не ответил. Мне стало не по себе: так бывает, когда сбывается какая-нибудь плохая примета.