Смерть на двоих

Смирнова Татьяна Васильевна

Кэти живо обернулась к турку и глубоко поклонилась. Похоже, она купила старика с потрохами.

– Простите меня, отец мой, ибо я согрешила, – заученно произнесла Кэти, опускаясь на колени. В исповедальной кабинке было душно, пот тек по лицу, все это, плюс разбуженное любопытство, не добавляло священного трепета. Но она и шла сюда не за очищением, – со дня моей последней исповеди прошло три месяца.

– Я еще не поблагодарил вас за то, что вы спасли мне жизнь. Это был очень смелый поступок, – ответили из темноты.

Наконец

она услышала его голос: низкий, очень спокойный. Он растягивал гласные так, словно слегка ленился. Мгновенно попав под обаяние этого голоса, Кэти прильнула к решетке, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь… Темнота отозвалась глуховатым смешком.

– Лучше не надо.

– Что «не надо»? – сделала вид, что не поняла Кэти.

– Не надо вам меня видеть. Это знание ничего вам не даст, а вот отнять может очень многое, в том числе и вашу жизнь. Мне бы не хотелось, чтобы такая смелая и красивая сеньорита закончила жизнь на эшафоте.

– Кто вы? – шепотом спросила Кэти. – И что с вами хотели сделать эти люди? Кто они?

– Сколько вопросов, – негромко рассмеялся голос, – я расскажу то, что вам можно знать. Эти люди называют себя «братство Уда». Они узнают друг друга по изображению змеи на запястье.

– Это какой-то культ?

– Они говорят, что да. Молятся Змею-Уду и считают своим долгом осквернять христианские храмы. На самом деле это просто шайка грабителей, воруют церковную утварь из золота и серебра и продают арабам на слитки. Меня они хотели убить, а перед этим – пытать.

– Но почему? Кто вы? – повторила Кэти.

– Гардуна, – веско уронил голос. Слово упало в темноту, как падает тяжелый камень в глубокую воду. Кэти промолчала. Ей это слово ни о чем не говорило. Видимо, поняв это, человек продолжил: – Орден Гардуна. Священные воины Испании. Триста лет назад Святая Дева Кордовская сжалилась над народом Испании, стонавшим под игом мавров и явилась святому отшельнику Аполинарию в лесах Сьерра-Морене. Она велела старцу собрать патриотов, желающих биться за честь Испании и веру. Святая Дева помазала Аполинария елеем и дала пуговицу с одежды Иисуса. Эта пуговица дает силы для борьбы с врагами…

– Так что, они стащили у вас эту пуговицу?

– Нет конечно, – голос снова тихо рассмеялся, – это невозможно. Пуговица – всего лишь символ. Если она пропадет, на ее место просто положат другую. Сила в вере.

– Разумно, – кивнула Кэти, – но тогда в чем дело? Если они воры – ими должен заниматься судья.

– Судью можно купить. Солдата ордена купить нельзя, – в голосе, ленивом и насмешливом, впервые проскользнули металлические нотки. Чуть заметные. Словно девушке показали клинок, убранный в кожаные ножны. Но и этого оказалось достаточно. Она поняла, что, несмотря на шутливый тон, разговор-то, похоже, серьезный.

– Ну и при чем тут я? – напрямик спросила она. – Я ведь даже не католичка.

– Знаю. Но вы спасли мне жизнь, рискуя собственной. Скажите, люди, с которыми вы путешествуете – арабы?

– Они – французы, – мгновенно ощетинилась Кэти.

Голос снова рассмеялся:

– Женщина – да. Хотя очень долго жила на востоке. Мужчина определенно – нет. Черты лица, цвет кожи – все выдает в нем турка. И вы им не дочь. В вас вообще нет общей крови. Что связывает вас?

– Если вы такой умный, так, может, сами скажете? – огрызнулась Кэти.

– Думаю, они вас купили. Я прав?

– Не совсем, – призналась Кэти, – они спасли мне жизнь. У меня больше ничего не было, чтобы расплатиться.

– Но мне вы тоже спасли жизнь. Выходит, теперь я должен поступить в вашу собственность?

– Звучит заманчиво, – фыркнула Кэти, – но, боюсь, с моей стороны будет очень неосторожно держать раба, который сильнее, умнее и опытнее меня. При таком раскладе в рабстве окажется хозяйка.

Голос одобрительно хмыкнул:

– Это так. Но ведь и вы не слабы. И далеко не глупы. Вы хотите вернуться домой? – спросил он напрямик.

– Домой? В Англию?

– Да, если дом ваш именно там.

У Кэти на мгновение перехватило дыхание, и она почувствовала, как в глазах закипели слезы. Домой… Увидеть родителей, сестер, Ирис. Пить по утрам молоко и нежиться в постели до полудня, болтать с виконтессой по-французски и смеяться над забавными историями из судейской практики, которые рассказывал папа. Кататься на лошади и навещать соседей. Флиртовать с неуклюжим Томом и хитроватым Джимом – с обоими одновременно, и не думать ни о каких убитых офицерах, тайных письмах, неожиданных женихах, людях со змеями на запястьях и волнующих голосах, звучащих во мраке исповедален.

– Что я должна сделать? – хрипло спросила она.

– Вы уже догадались, что ваша добрая хозяйка – не та, за кого себя выдает? – спросил голос. – Что бы она вам не сказала, она не невинная овечка и не жертва. Я следил за ней. Она обменялась с хозяйкой гостиницы тайными знаками «братства Уда».

– Но у нее нет змеи на запястье! – забывшись, Кэти произнесла это слишком громко.

– Тсс! Тише! Здесь разговаривают шепотом, – резко одернул голос, – женщины украшают себя серьгами и бусами, а не татуировками. А тайные знаки я опознал.

– Так что мне делать? – повторила Кэти.

– Смотреть. Слушать. Запоминать. Я буду поблизости и найду способ встретиться с вами.

– У меня есть условие, – торопливо сказала Кэти, сообразив, что незнакомец сейчас попрощается.

– Условие? Девочка, ордену Гардуна условия не ставят.

– А если это – союзники?

– Союзники? – по-настоящему удивился голос.

– Другой орден, – Кэти вздернула подбородок, хотя никто ее не видел, и выстрелила почти наугад: – «Во имя Господа я поражу дьявола».