Смерть на Кикладах
Шрифт:
– Я верю в его невиновность, – настаивал Алекс. – Как я могу ему помочь? Деньги у меня есть, что можно сделать? Я хочу сам провести расследование, мне нужны полномочия.
– Ну, вот что, – поразмыслив несколько секунд, ответил полковник. – Я свяжусь с начальством этого инспектора, выясню все. Попробуем дать тебе полномочия от лица Интерпола на проведение альтернативного расследования. Тем более, что по этому убитому у нас, похоже, кое-что всплывает. Стали копать его прошлое – просто «пещера Али-бабы»… По телефону не могу, – опередил он вопрос Алекса. Думаю сам к тебе приехать через неделю.
Когда Алекс вышел на террасу, там инспектор Антонидис вел разговор с хозяйкой отеля. На матушку Ирини было тяжело смотреть. Она сидела с низко опущенной головой, безучастно уставившись в пол, безвольно уронив натруженные руки на черный передник, и механически отвечала на вопросы, которые задавал инспектор, касающиеся наследства старого Георгиоса, бумаг, банковских счетов. Разговор с хозяйкой не клеился, и инспектор, задав для проформы еще несколько вопросов, отпустил бедную женщину. Горничная Артеми помогла ей встать со стула, обняла и повела на хозяйскую половину. Ирини шла неверным, шаркающим шагом. У Смолева защемило сердце.
– Послушайте, инспектор! – обратился он к Антонидису, энергично орудовавшему платком. – Давайте сразу проясним ситуацию. Я сторонник открытого диалога с местной полицией и не хотел бы вас ни в коей мере ни вводить в заблуждение, ни посягать на ваши полномочия.
– Это очень хорошо, господин Смолефф, – заметил, отдуваясь, полицейский инспектор. – Это самая верная политика для вас в вашем положении, коль скоро вы вызвались представлять интересы подозреваемого. Что именно вы хотите мне сообщить?
– Я хотел бы вас проинформировать, дорогой инспектор, что не позднее сегодняшнего вечера вы получите из Афин от своего руководства официальное письмо, в котором будет сказано, что я, Александр Владимирович Смолев, российский подданный, с сегодняшнего дня провожу альтернативное расследование преступления от лица Интерпола, и вы должны оказывать мне в этом полное содействие, включая предоставление мне полного доступа к материалам дела, уликам, результатам экспертиз, а также возможности неограниченного общения со свидетелями и обвиняемым. Возможно, что письмо уже ждет вас в участке. Я очень надеюсь, что мы с вами сработаемся, – нежно улыбнулся Алекс в совершенно ошеломленное лицо Антонидиса. Тот от удивления, казалось, даже потеть перестал.
– Но зачем альтернативное… почему? Ведь я, как мне казалось, уже,.. – промямлил несчастный инспектор.
– Простите, инспектор, но я не верю в то, что убийство совершил Димитрос. И постараюсь это доказать. Ведь мы хотим с вами найти настоящего убийцу, не так ли? Поверьте, я на лавры не претендую, думаю, что моя скромная помощь пригодится уголовной полиции Наксоса. В любом случае, – подсластил он пилюлю, – расследование ведете вы, а я вам помогаю. А сейчас извините меня, мне крайне необходимо переговорить с хозяйкой виллы. Всего доброго!
Смолев взбежал вверх по ступеням и направился на хозяйскую половину. Резко остановился, хлопнув себя по лбу. Как он будет, не зная греческого, общаться с Ирини? Срочно нужен переводчик с греческого! Срочно! – задумавшись, он произнес эти слова вслух.
– Может, я смогу быть вам полезен, юноша? – раздался мужской глубокий и низкий голос за его спиной. Русский!
Обернувшись, Смолев увидел ту самую таинственную пару стариков, про которую рассказывал Димитрос.
– Вы говорите по-русски? – удивился Алекс. На «юношу» удивления уже не хватило.
– Разумеется, мой дорогой мальчик, – улыбнулся старик; от улыбки на его красном, загорелом лице разбежались весело морщинки, а ярко-синие глаза смотрели на Алекса доброжелательно и испытующе. – Как нам с Перренель не говорить по-русски, когда мы в свое время прожили в Санкт-Петербурге почти пятнадцать лет!
Старик протянул Алексу руку. Старушка кивала в такт словам мужа и, улыбаясь, смотрела на Алекса из-под какого-то старомодного капота. Алекс осторожно пожал руку старику. Осторожничал он напрасно: рукопожатие того было крепким и уверенным. На загорелой коже его руки он успел заметить темные пятна, будто последствие какой-то кожной болезни или следы от химических реактивов.
– Меня зовут Николас. Или Николай Францевич, как вам удобнее. Так вышло, что наш номер прямо над нижней террасой, и мы слышали ваш разговор с господином инспектором полиции. К сожалению, господин Теодорос Антонидис глуп, ленив и беспомощен. Нас с Перренель это не устраивает. Как вы, наверняка, уже в курсе, – мягко улыбнулся он, – мы долгожители этой виллы, или «талисман» отеля «Афродита», как нас называл несчастный Георгиос. А ведь я предупреждал его в свое время, но он меня не послушал…
– Николас, милый, не отвлекайся, – подала голос его жена, оказавшийся тоже глубоким и мелодичным.
– Да, да, конечно, ты права, дорогая! – улыбнувшись супруге, продолжил этот странный старик. – Так вот, мы хотим, чтобы вы нашли настоящего убийцу. Мы хотим, чтобы Димитрос был оправдан. Мы знаем мальчика много лет, он не способен на убийство. Мы хотим дожить еще месяц до десятилетнего срока со спокойной душой, зная, что вилла в надежных руках. Наше предложение таково: вы будете руководить здесь всем. Все расходы по содержанию виллы, кухни и ресторана, оплате работников мы берем на себя с Перренель. Мы хотим помочь Ирини. Ее счета заблокированы этим старым негодяем. Но отель не может ждать. Это малая толика за всю ее доброту, внимание и заботу в течение десяти лет. Вы становитесь управляющим виллой на этот период, пока не будет раскрыто убийство, поскольку Ирини больна, а мы будем вам помогать. Согласны?
– Соглашайтесь, соглашайтесь, Алекс! – внезапно раздался радостный голос Катерины за его спиной. От радости не в силах сдержаться эта егоза подпрыгивала на месте и хлопала в ладоши. Да что же они сегодня все подкрадываются ко мне, подумал Алекс.
– «Молчание – знак согласия», не так ли говорят у русских, мой мальчик? – снова улыбнулся Николас и весело подмигнул Алексу ярко-синим глазом. Удивительные все-таки люди. – Ну, и отлично, мы сами все расскажем Ирини, а вы пока займитесь вашими делами!