Смерть на рыболовном крючке
Шрифт:
— Вы думаете, что он мог порезать и мальчика в фургоне?
— Возможно.
— Раскрытие вашего случая за вами, не так ли? — вежливо вопросом на вопрос ответил Росситер.
— Передайте привет Кэти. — Уиллоус повесил трубку.
— Что он тебе сказал? — спросила Паркер.
Уиллоус рассказал о самоубийстве Листера и записке, которую тот оставил.
— Раз это человек, который работает на станции обслуживания, — сказала Паркер задумчиво, — он должен знать, как паяются провода в автомобиле или фургоне «Эконолайн». — Она нахмурилась. — А возможно. Листер думал, что мальчик не подходил его дочери, он ведь тянул
— Может быть, — согласился Уиллоус.
— Но следует помнить, что Биллу Листеру было около пятидесяти, он так и выглядел, а мужчине, которого мы ищем, около тридцати.
— Это по словам старой китаянки, с которой мы говорили. Но ей, должно быть, восемьдесят. И кто знает, что видят ее глаза.
Уиллоус кивнул, хотя и понимал, что должен был подумать об этом раньше. Старая дама поразила его, а если действительно она ошиблась?
— Ты скажешь об этом Бредли? — спросила Паркер.
— А как ты думаешь?
— Я думаю, что мы должны передать Спирсу и Оруэллу первую смену. Мы же сменим их после обеда. А до того понаблюдаем за «транс-амом».
Перед большим домом в стиле тюдор, стоявшим через дорогу от Г-образного ранчо Миши Йокотэ, была надпись «Продается». Эдди Оруэлл припарковал полицейский автомобиль без опознавательных знаков на дороге, которая была скрыта от улицы густой изгородью из карликовых кедров. Ферли Спирс расстегнул ремень, вышел из автомобиля, подошел к дому, прижал лицо к окну и вернулся, усмехаясь:
— Пусто. Ни мебели, ни людей.
— Отлично, — сказал Оруэлл, протягивая руку за цейсовским биноклем, лежавшим на сиденье позади него.
Ранчо было белым с темно-зелеными разводами. Его окружало около ста пятидесяти футов палисадника и полого спускающийся газон. Дорога поворачивала налево от дома и упиралась в пристроенный двойной гараж. Дверь гаража была опущена не целиком, и с помощью бинокля Спирс увидел номерной знак стоящего там автомобиля. Номер совпадал с номером на парковочной квитанции, выданной Джудит Ландстром.
Спирс закурил сигарету. Оруэлл укоризненно взглянул на него, но ничего не сказал. Оруэлл был полицейским, работающим по расследованию убийств, и потому хорошо знал, как вести себя.
Оруэлл, отыскав просвет между деревьями, внимательно рассматривал в бинокль фасад дома. Плотные занавески на окнах свидетельствовали либо о потребности уединиться, либо о желании спрятаться от жарких лучей послеполуденного солнца.
Ферли Спирс, погасив сигарету и закурив другую, смотрел на город, лежащий на расстоянии десяти или более миль и теряющийся в серой знойной дымке.
— Хотел бы я знать, — сказал он, — дорого ли тут стоит жизнь.
— Дорого, — ответил Оруэлл.
— Видимо, так…
Спирс бросил окурок на асфальт и придавил его каблуком. У Оруэлла был настоящий талант говорить лаконично. Может, это и кстати: надо экономить силы — после полудня предстояла трудная работа.
Неподалеку от передней двери торчал садовый кран. Спирс встал на колени и отвернул его. Кран издал булькающий звук, и одна-единственная капля теплой воды упала в его сложенные ладони. Он закрутил кран. Курение иссушило его, но у него был беспокойный характер, и он не мог не курить. Спирс взглянул на Оруэлла: у них на двоих оказался один бинокль, но ему стало ясно, что Оруэлл его
— Даже опасность упасть и сломать себе шею не остановит тебя? — спросил Оруэлл, когда Спирс рассказал ему о своем намерении, но запрещать ничего не стал.
…Спирс поднимался на Гринбриар-Лейн, пока не потерял из вида ранчо. Затем он пересек чей-то двор и прошел мимо сломанного забора, огораживающего склон горы. Через несколько минут, запыхавшись, тяжело дыша, остановился и ослабил галстук. В воздухе пахло резиной. Насекомые надоедливо жужжали. Спирс осмотрелся. Кроме него вокруг — ни души. Он расстегнул «молнию» и помочился у ограды из кедра, целясь в муравья, но не попал. Закончив, снова начал подниматься на холм, карабкаясь медленно, но упорно.
Через десять минут после того, как оставил Оруэлла, Спирс почувствовал, что избавился от скуки. Взобравшись наконец на заросшую кустарником вершину, он, посмотрев вниз, увидел бассейн в форме сердца, загорелых мужчину и женщину, занимавшихся любовью в самом центре кафельного дворика.
Женщина лежала на спине, Спирсу хорошо было видно ее лицо. Она оказалась японкой.
— Благодарю за встречу, мисс Йокотэ, — прошептал он.
В доме заверещал телефон.
Мужчина продолжал лежать. Руки женщины скользили по его спине. Потом она схватила его за ягодицы и сильно сжала. Мужчина начал двигаться быстрее. Телефон звенел не переставая. Пот выступил на спине мужчины. Через некоторое время он перекатился через тело женщины на горячий кафель дворика. У него еще продолжалась эрекция. И в этот миг Спирс увидел, что мужчина не японец, просто очень хорошо загорел.
Телефон по-прежнему трещал не умолкая. Миша наконец легко вскочила на ноги и скользнула в дом.
Действительно, у нее нет особых примет, подумал Спирс. Прекрасные ноги, изящная фигура. Телефон вдруг перестал звонить. Мышцы болели. Ферли передвинулся, и горсть гальки с грохотом посыпалась по склону, упав на узкую полосу газона между скалой и бассейном.
Миша вышла из дома и сказала:
— Это Феликс. Он хочет поговорить с тобой.
Юниор кивнул, почесался и пошел в дом.
Спирс наблюдал, как Миша прошла по краю бассейна, забралась на трамплин для прыжков в воду и проверила его упругость. Она стояла в профиль, совершенно неподвижно, как будто прислушиваясь к чему-то. Спирс разглядывал ее. Она согнула колени, попрыгала на доске и, набрав необходимую высоту, бросилась в розовую воду.
Ноги Спирса задели еще несколько более крупных, чем в первый раз, камней. Он был слишком увлечен наблюдением за Мишей, чтобы заметить это.
Глава 32
Юниор тоже наблюдал за Мишей, держа в руке телефонную трубку.
— Эй, Феликс! Что случилось? — спросил он.
— Это ты скажи мне, в чем дело, — огрызнулся Феликс.
Юниора удивило раздражение Феликса. Ведь он слышал, что
Миша ответила ему тем нежным, ленивым и расслабленным голосом, которым разговаривала обычно.