Смерть наудачу
Шрифт:
Впрочем, удар мне не удался. В любом случае, произвел совершенно неожиданный эффект.
Дверь оказалась намного слабее навешенного запора. Трехметровая створка, обеспокоенная моим пинком, нижней частью подалась вперед. Она провернулась на петлях щеколды и, словно трудолюбивый ковш фитильэкскаватора, верхней своей частью подгребла меня в комнату.
– Швы-ы-ых! Бамс!
Я получил оглушающую затрещину и едва опомнился, въезжая на заднице в жилище Враса.
Преступный русалкин, к моему удивлению, не занимался подсчетом барышей за вырученную статуэтку. Он вешался.
С крюка
Увлекаемый гостеприимной дверью, я проехал до середины комнаты. И каким-то образом ухитрился зацепить «подставку» висельника.
Стул выскочил из-под босых ног русалкина. Тот с испуганным всхлипом рухнул вниз. Руками вцепился в веревку, пытаясь подтянуться.
– Был бы ты оборотнем, – поучительно сказал я, с трудом поднявшись и почесывая ушибленный затылок, – и слова тебе бы не сказал. Самоубийство в Валибуре не считается чем-то особенным. Но для русалкиных, говорят, это страшнейший из грехов. Зачем полез?
– Кхххххррхххх, – ответил Булька, пуская ртом пузыри. Глазенки навыкате, ножки дергаются, пальцы рук побелели на узле петли.
– Полагаю, ты не откажешься прожить еще минут пятнадцать и ответить на несколько вопросов.
С этими словами я приподнял русалкина за ноги и высвободил из объятий самодельной виселицы.
– Пррр, проклятье! – простонал Врас, немного отдышался. – С-с-с-пасибо.
– Вместо благодарности жду от тебя некоторых объяснений.
– Спрашивайте.
Булька обладал незаурядной внешностью. Как и большинство русалкиных, он отличался крепким телосложением, рельефными мускулами и ярко-желтой кожей. Широкое мужественное лицо, пшеничного цвета волосы, темно-синие глаза, наполовину скрытые за очками, волевой подбородок. Уши слегка оттопырены из-за прячущихся за ними дополнительных жабр, но совершенно не портят физиономию.
Словом, такими молодчиками, как Врас, очень увлекаются молоденькие девицы. Женщины среднего возраста провожают красавцев-русалкиных похотливыми взглядами. А старушки и на магарбалетный выстрел не подпускают этих типов к себе или своим внучкам. Кому охота нянчить правнука-рыбешку?
Но каким бы шармом ни обладал Булька, все его обаяние сошло на нет. Передо мной на полу сидел трясущийся от пережитого ужаса паренек. И восьмидесяти не стукнуло. На глазах слезы, губы искривлены так, словно хотят раствориться в подбородке; грудь-бочонок содрогается от сдавленных рыданий.
– Это ты обокрал графа дра’Амора на пароме вчера вечером?
– Не-е-ет! – заорал вдруг русалкин, отпрыгивая от меня, как от ядовитого василиска. – Я… н… ничего не крал…
Он задрожал еще больше, стоило мне упомянуть графа. Очки слетели, мутные глаза нервно забегали, ни на чем не фокусируясь.
– Что, допился с Баглентайтом до белой горячки? – посочувствовал я. – Это он умеет.
– Ничего… ни… Ничего не крал!
– А ну тихо! – заорали за тонкой стенкой соседней комнаты. – Дайте поспать честному русалкину! Вот сейчас приду и всыплю тебе, говенный Булька! Будешь знать, что воровать – нехорошо. – И уже более тихо: – Наворуют себе, ужрутся усладиума, а потом вопят аки бешеные.
– Не крал, говоришь?
Парень так быстро замотал головой, что очертания лица расплылись.
– А твой дружок Фархас говорит, что вчерашняя кража – твоих рук дельце. Даже график мне показал.
– О боги! Что с Фархасом? – всхлипнул Врас. В его глазах зажегся неподдельный страх пополам с обеспокоенностью.
Кажется, между двумя ворами-здоровяками имелось что-то большее, чем деловые отношения. Дать бы обоим по шее – и показать голую грудастую бабу. Впрочем, не мое дело…
Я пожал плечами:
– Лежит себе и наркотик покуривает твой Лупка. Это ты из-за его неразделенной… любви… в петлю полез?
– Так вы не из Полиции? – догадался Врас. Он логично помыслил, что если грозный пришелец в коричневом плаще не прикончил или не зашвырнул Фархаса в тюрьму – значит, Управлением не пахнет.
– Нет. Частный детектив. Ты не ответил на мой вопрос: зачем вешался?
– Жить невмоготу, – признался Булька.
– И чего так? Вроде парень ты здоровый. Не хочешь работать – иди воруй. Или еще чем-нибудь полезным займись.
– Не в этом дело, что здоровый…
Русалкин порыскал под топчаном – точной копией мебели Лупки. Извлек оттуда пакет сушеного усладиума. Схватил щепотку, вдохнул.
Я поморщился и поразмышлял над тем, не устроить ли красавцу небольшую порку оздоровительного характера.
– Так в чем твои проблемы?
– В статуе этой проклятой!
– Той безделушке, которую ты своровал у моего друга?
– Вашего друга?! – В глазах Враса, кроме наркотической поволоки, появилась ненависть. – Из-за него…
Парень сжал кулаки и скрипнул зубами. Того гляди – бросится.
– Не друга, – поправился я, понимая, что пронзать «Карателем» этого беднягу не стоит. По крайней мере, пока не рассказал, куда сплавил искомый раритет. – Заказчика. Он нанял меня, чтобы найти твою добычу.
– Добыча? Ха! – Бульку медленно одолевали грезы усладиума. – Врагу не пожелаешь такой добычи.
– С тем, что ты присвоил себе чужую вещицу, мы уже, как понимаю, разобрались. Так что там странного в этой статуэтке?
– Проклята она! – доверительно сообщил Врас. – Сколько я натерпелся из-за нее!
– Буду весьма признателен за детали.
– Вы понимаете…
– Пока не понимаю.
Русалкин взгромоздился на топчан, прислонился спиной к подоконнику, прикрыл глаза. На губах блуждала легкая полуухмылка обдолбившегося наркомана.
– Все шло как по эльфийскому маслу. Я нашел в ресторане самого пьяного оборотня и принялся его спаивать до нужного состояния. Часто мне удавалось до такой степени «ободрить» клиентов, что они сами приводили меня в свои каюты. Одни хотели любви, другие просто не могли передвигаться самостоятельно. Особо симпатичные получали чего хотели. Пьяницы получали по затылку и отправлялись спать. Если мы прибывали в порт, я спокойно смывался с вещичками. Если дело происходило в открытом море или даже на подступах к Черному озеру – я пускался вплавь. Когда паром возвращался обратно к острову, отстегивал бородатому его долю. Давал на лапу и полицейскому в бухте. Меня никто не трогал…