Смерть навылет

Монастырская Анастасия Анатольевна

Что-то тут не так. Своих прежних адресатов Джокер, что говорится, долго проверял на “вшивость”, а со мной поторопился. Время наступает на пятки? Или милиция? В любом случае он задергался. И это уже хорошо. Правда свои проблемы Джокер намеревается решить за мой счет, и это уже плохо.

Возвращаться в скомканные сны не имело смысла: меня трясло от волнения. Я сварила себе кофе и села за компьютер. Хоть над диссертацией поработаю. К тому же и тема довольно подходящая — роль неформального лидера в творческом коллективе (я, наверное, была очень пьяна, когда взяла ее для своего исследования). Для начала неплохо бы разобраться с теорией лидерства. Боже, как скучно! Цитаты, вырванные неизвестно откуда куски текстов, многочисленные теории, претендующие на гениальность. И как во всем этом разобраться? Нет. Я все-таки сумасшедшая: мне к убийству готовиться надо, а я в теориях лидера копаюсь.

Стоп! И правильно делаю,

что копаюсь. Лидер… Ну, конечно. Вот, где собака кость погрызла. Для чего Джокер затеял эту игру? Ради убийства? Возможно. Но в основе убийства помимо гнева, аффекта, ненависти, жажды обогащения всегда лежит превосходство одного человека над другим. Желание власти. Стремление к лидерству.

Джокеру нравится управлять людьми, на этом. Собственно, и построена его комбинация. Найти уязвимое место у каждого из участников игры, сплести сеть, а затем сидеть в укромном местечке и дергать за веревочки, завязывать и развязывать узелки страха. Ему нравится наблюдать за всеобщей растерянностью. Он питается этим страхом, словно жирный, но голодный клоп. Он уверен, что контролирует ситуацию, но иногда ситуация выходит из-под контроля. Например, когда он решил ввести в игру меня.

Я пошелестела бумажками. Где-то у меня была информация об автократичном лидере, под определение которого и подпадает мой добрый друг Джокер. Да где же она? Ага! “Автократичный лидер в управлении авторитарен”. М-да, авторитарность Джокера не подвергается сомнению! По крайней мере, мною. “Автократичный руководитель обладает достаточной властью, чтобы навязывать свою волю исполнителям, и в случае необходимости без колебаний прибегает к этому”. Именно это мы и видели на примере Варвары, и думаю, что не только в ее случае, остальные также ему подчинились, тем самым, признав его непререкаемый авторитет. “Автократ намеренно апеллирует к потребностям своих подчиненных, как правило, потребностей, более низкого уровня, исходя из предположения, что это тот самый уровень, на котором они оперируют”. Оппаньки! Как раз этим Джокер и занимался. Человеческое желание решать свои проблемы за счет другого и при этом ничем не рисковать — не только примитивное, но и довольно распространенное явление. На это он и сделал ставку. И, как показывает печальная статистика, пока что ведет в счете.

Что у нас дальше? Дальше идет теория “Х”, которую придумал шотландский исследователь Дуглас Мак Грегор. Согласно этой теории:

1. Люди изначально не любят выполнять какую-либо работу и при любой возможности избегают ее.

2. У людей нет честолюбия, и они стараются избавиться от ответственности, предпочитая, чтобы ими руководили.

3. Больше всего люди хотят защищенности.

4. Чтобы заставить людей выполнять приказы, необходимо использовать принуждение, контроль и угрозу наказания.

Открыл Америку этот самый Дуглас Мак Грегор! Блин, пока выговоришь, язык натрешь. В массе своей так и происходит. Все жертвы — Варя, Епишин, Лена и Марьяна стремились к тому, чтобы их маленькие “скелетики” превратились лишь в досадное воспоминание. Что это, как не желание обрести защиту?! Они не желали нести ответственность за содеянное и с облегчением перекладывали ее на виртуальные плечи Джокера. Честолюбие? У каждого оно было, но лишь в зачаточном состоянии, а вот амбиций и претензий к жизни хоть отбавляй. И опять же нежелание отвечать за свои поступки. Каждый, так или иначе, сделал свой выбор — пожелал смерти ближнему своему. И в итоге сам оказался по ту сторону. Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. Черт его знает, сколько еще участников смертельной игры всплывет в ходе следствия!

Да, поведение Джокера полностью укладывается в схему автократичного лидера: используя примитивные потребности, он централизует свои полномочия, структурирует деятельность своих “подчиненных” и почти не дает им свободы в принятии решений. “Автократ руководит всей работой, невзирая на собственную компетентность и, чтобы обеспечить полное выполнение задания, может оказывать психологическое давление, как правило, угрожать”. Как правило… В данном случае одними угрозами дело не обошлось. Пришлось применить насилие. Хм… а это что такое? “Когда автократ избегает негативного принуждения, и вместо этого использует вознаграждение, он получает название благосклонного автократа. Хотя он продолжает оставаться авторитарным руководителем, благосклонный автократ проявляет активную заботу о настроении и благополучии подчиненных. Он может даже пойти на то, чтобы разрешать или поощрять их участие в планировании заданий. Но он сохраняет за собой фактическую власть принимать и исполнять решения. И как бы благосклонен ни был этот руководитель, он простирает свой автократический стиль дальше, структурируя задания и навязывая неукоснительное соблюдение огромного количества правил, которые жестко регламентируют поведение

подчиненного. В большинстве случаев исполнители склонны делать то, чего хочет от них руководитель, если им объяснить, для чего это делается и предоставить возможность выполнить его желание”. Любопытно. То есть в качестве своеобразного поощрения Джокер мог позволить наиболее активным участникам игры срежиссировать убийство неугодного им человека, а, может быть, даже и посмотреть на сам процесс. Стоп! А как же тогда алиби? А что алиби! Было бы желание, и алиби найдется. К примеру, именно этим он мог и соблазнить Лену Крапивину. У нее как раз такой психотип — непредсказуемой и мстительной истерички, которой постоянно нужны подтверждения ее исключительности. На какому-то этапе для Елены главным врагом была Улита, но потом… потом стала Варвара. Не так быстро, Эфа. Ты не успеваешь додумать нужную и, главное, правильную мысль. Почему Елена хотела убийства именно матери, а не Варвары. Ведь сексуальная зависимость ее мужа от белокурой куколки Барби была всем известна. Логично было бы пожелать в первую очередь смерти соперницы, а с неугодной матушкой можно и самой разобраться. Чуть попозже. На повестке дня у Лены стоял не квартирный, а любовный, я бы даже сказала, супружеский вопрос. Но вместо имени своей главной врагини она вписывает имя безобидной Улиты. Почему? А если предположить, пока только предположить, что предложение Джокера было с двойным подтекстом, я же нашла не всю их переписку, часть писем была стерта. Допустим, она заказывает свою мать. И некто (Джокер?) убивает ее в то время, когда у Елены есть стопроцентное алиби. В конце концов, можно просто устроить ДТП. Улита едет, скоро будет. Ну да? Промчалась иномарка с заляпанными грязью номерами, и все, нет Улиты. Кто виноват? Неизвестно. Злоумышленник скрылся с места происшествия. Но это потом, но сначала Лена должна оказать Джокеру маленькую услугу — убить Варвару. Опять же при стопроцентном алиби. Бредовая гипотеза. А почему, собственно, она бредовая?! Определенная логика в ней есть. Лучшие мечты — в явь. Кто ж откажется от столь соблазнительного предложения?! Вот и Лена не отказалась. Вопрос лишь в том, умела ли она стрелять.

Я набрала наш домашний номер и, изменив голос (черт бы побрал эту дурацкую ссору) и попросила Улиту. Та подошла, поотнекивалась для приличия, но потом все же выдала полезную информацию: да, Елена умела стрелять, причем обладала твердой рукой и удивительной меткостью, знала все об огнестрельном оружии. “Она сначала в тир ходила, — сообщила эта милейшая простота, а потом с мужиком каким-то познакомилась, у него целая коллекция оружия была”. Подробностей Улита не знала, но мне и этого было вполне довольно, чтобы сделать определенные выводы. Гипотетически, Лена могла убить свою соперницу. А практически? Еще пара звонков, и я нашла охранников-близнецов. Даже сквозь трубку чувствовался запах “Невского оригинального”, щедро спрыснутого балтийской семеркой. Имеют право — у них выходной.

Несколько наводящих вопросов, и братишки освежили воспоминания о том злополучном вечере накануне рокового дня. Дескать, все для вас, Стефания Андреевна. Сщас расскажем. Бульк-бульк! Что вас интересует? Сщас все будет. Бульк-бульк! Это моя колбаска! Так что там, Стефания Андреевна? Еще кого-нибудь тюкнули? У нас опасная работа. Может, за вредность прибавите зарплату? Что? Не вы, а Министерство образования? А нам какая разница, кто ее прибавит, главное, чтобы она была — ха-ха! А вот это уже моя колбаска, перестань ее грызть! И включи погромче: моя любимая песня! Але, Стефания Андреевна, але! Вас почему-то не слышно? Что? Убавить звук? А, понял! Да выключи это дурацкое радио, с деканом разговариваю!

М-да, победу было рано праздновать: еще с полчаса мы продирались по джунглям отрывочных образов, лирических отступлений и характерных звуков вскрываемых пивных банок, пока не подошли к главному:

— Кто-нибудь заходил на факультет после девяти часов?

— Утра? — последовал встречный вопрос.

Боже, дай мне еще килограмм терпения!

— После 21.00?

— Не-а, — довольно булькнул Миша.

— Точно?

Бульк пошел так хорошо, что трубку у парня перехватили:

— Так ведь тогда занятия еще не начались, — блеснул эрудицией второй из близнецов, теперь уже Гриша. — Вечерники еще отдыхали.

— Хорошо, вечерники отдыхали, — покорно согласилась я. — Заочники благополучно разъехались по городам и весям. Ну, вдруг какая-нибудь случайная, залетная птичка зашла на факультет. Просто так, без дела: носик попудрить, с вами поговорить, узнать расписание…

— Птичка? — в голосе моего собеседника послышалось сомнение. — Какая птичка? Попугай что ли?

Тут и килограмм терпения не поможет. Я возопила:

— Девушка не заходила к вам на огонек? Страшненькая такая!

— А! Так бы сразу и сказали! Была одна — красная кофта, желтые брюки, зеленая шляпа и черные очки. В туалет попросилась, мы и пустили.