Смерть обреченных на жизнь
Шрифт:
– Да, только лучше. – Мина решительно подала коту свою руку, и он помог ей сесть на мотоцикл перед собой. Получив негласную команду, Марко тронулся в путь. Первые минуты Фарго и Марко чувствовали, как напряжена их спутница, но через некоторое время поняли, что она уснула.
Чем ближе они приближались к дому, тем больше любопытство раздирало Марко. Он чувствовал, что Фарго взволнован. Никогда раньше он не видел хозяина таким взбудораженным. Казалось, что ничто в этой жизни не может привести старого кота в состояние даже легкого волнения. И вдруг, все будто перевернулось с ног на голову, и хозяин
Заехав во двор, мотоцикл привычно встал на свое место у крыльца хижины. Постороннему человеку могло показаться, что хижина оббита бархатом. На самом деле, стены хижины состояли из натянутых на рамы шкурок бобра. Она выглядела огромной снаружи, хотя внутри была не такая уж большая. Причиной такого несоответствия была толщина стен. Трудно было сосчитать, сколько слоев имеют стены. Можно сказать, что строительство хижины не завершалось никогда. Хозяин Марко любил в этой жизни только три вещи: тепло, табак и охоту на бобров. А так как крепость, на территории которой стояла хижина, находилась на вершине горы, нависшей над морем и обдуваемой со всех сторон ветрами, любовь к охоте на бобров пришлась очень кстати. Как и многое другое для Марко было большой загадкой, почему при наличии массы помещений, сложенных из камня с роскошными крышами из пальмовых листьев, Фарго предпочитал жить в своей хижине. Оторвавшись от размышлений об их доме, Марко переключился на своего хозяина, который взяв в свои крепкие лохматые лапы спящую девушку, и отнес ее в ближайшее строение. Через мгновение кот вернулся и улегся на огромной лежанке из шкур, перед своей хижиной. Вынув из бесконечных недр жилетки трубку, Фарго раскурил роскошный ароматный табак.
– Что думаешь, Марко? Как поступим с Миной? Варианта есть только два и я все больше склоняюсь ко второму.
– И какой же второй вариант? – Марко решил первым не интересоваться, чтобы не тратить напрасно время.
– Сбросить девчонку в пропасть, пока спит. – Чего-то похожего Марко и ожидал.
Хозяин не был склонен к гуманизму. Хотя особо изощренной жестокостью не отличался. Сбросить девочку, пока она спит, было вполне разумным решением.
– Похоже, у тебя есть сомнения, шеф?
– Да, что-то удерживает меня от этой мысли. Я был готов сделать это сразу, как только приехали, но не смог.
– О чем нам это говорит?
– Одно из двух. Либо одно, либо что-нибудь другое.
– Сплошные “либо”, “либо”, никакой определенности, – фыркнул Марко.
– Только не говори, что тебе эта девчонка не нравится, – ухмыльнулся в трубку Фарго.
– Нравится.
– Знаю, ты удивительно сентиментальный мотоцикл.
– Сам меня таким создал. А тебе не нравится?
– Мне нравится только то, что я создаю сам.
– Поэтому тебя так злит, что она тебе нравится?
– Я не способен на столь яркие чувства, как злость.
– До сегодняшнего дня я тоже так думал.
– Не дерзи. – В голосе хозяина не слышалось раздражение, скорее это было сказано просто потому, что сорвалось с языка.
– Как скажешь, ты хозяин, – легкая доля иронии в словах мотоцикла заставила Фарго нахмуриться.
– Я думаю, что все-таки надо ее сбросить, пока она спит.
– А почему не дождаться, когда она отдохнет и не узнать, какой хочет от тебя помощи?
– Меньше знаешь, слаще сны. – Недовольство все больше пробивалось в голосе старого кота. – Любопытство, это роскошь, за которую обычно приходится очень дорого платить. Пожалуй, не стоит обременять себя сомнениями. Мало ли, кому еще нужна моя помощь, что же мне теперь лишиться сна и покоя? Пойду, сброшу девчонку в пропасть. – Отложив в сторону трубку, Фарго исчез за стенами замка, только для того, что бы через пару секунд появиться с девушкой на руках. Марко на мгновение стало обидно, что они так и не узнают, что хотела от них эта хрупкая девочка, но переубеждать хозяина было бесполезно, а Марко предпочитал не совершать бесполезных действий. Фарго уверенным шагом шел к краю обрыва, когда Мина открыла темно-серые, как грозовое небо, глаза и посмотрела на него спокойным пристальным взглядом.
– Собрался сбросить меня в пропасть?
– Да, – недовольно фыркнул Фарго, не прекращая приближаться к обрыву.
– Понимаю. – В голосе девушки не было ни страха, ни осуждения. Марко замер в ожидании. Несмотря на то, что он хорошо знал своего хозяина, он не мог поверить, что можно вот так просто взять и сбросить в пропасть девочку, когда она смотрит тебе в глаза, и понимает, что ты делаешь. Фарго в отличие от Марка не был обременен подобными моральными дилеммами. Он подошел к краю, и, молча, бросил Мину вниз. Проследив, как она исчезает в бесконечной мгле ночи, кот вернулся на свою лежанку, снова раскурил трубку и задумался.
– Шеф, неужели тебе ни капельки не любопытно, зачем она тебя искала? – возмущению Марко не было предела! Как можно было так спокойно лишить себя возможности разгадать очередную загадку! Поняв, что отделаться от Марко не удастся, Фарго тяжело вздохнул.
– Марко, если бы ты прожил столько сколько я, и знал об устройстве бытия столько, сколько знаю я, ты бы не испытывал столь ярко окрашенных эмоций по этому поводу. Пойми, если эта история стоит того, чтобы я о ней узнал, я ее все равно узнаю. А если нет, то не стоит тратить на нее свое время.
– Густаво говорил мне, что ты очень мудрый, – голос Мины, раздавшийся с края обрыва, заставил Марко вздрогнуть от неожиданности. Девушка стояла живая и невредимая, на том самом месте, где Фарго сбросил ее в пропасть.
– Густаво? – мотоцикл не смог сдержать рвущееся наружу любопытство. Мина ошеломленно уставилась на мотоцикл, пытаясь понять, показалось ей или это странное средство передвижения, действительно разговаривает. Убедившись, что, похоже, это правда, она почти прошептала
– Густаво мой дядя, – и быстро справившись с собой, пожала плечами и добавила:
– Он сказал, что лучшее, что может сделать для всех нас в сложившихся обстоятельствах это отправить к вам за помощью.
– Ты дочь Габриэллы. – Марко показалось, что голос Фарго слегка осип. Для него все происходящее было большой загадкой и потрясением. С момента создания, в жизни мотоцикла не происходило ничего более необычного.
– Я дочь Великой Малкани сейма Куори Габриэллы Валенте Мальдини, – с достоинством произнесла Мина.