Смерть – плохая примета
Шрифт:
Пауза. Ее заполнил полный сочувствия взгляд на бедняжку невесту.
Все шло по нотам.
«Вот это выдержка!» – восхитилась за дверью Софья Тихоновна, у которой каждая жилка дрожала.
– Ну, предположим, – кивнул Каплицкий. – Я слышал вашу историю от Игоря, когда он рассказывал, с чего вдруг к ним зачастила милиция. Но объясните, в чем суть «подарка»? В убийстве обвиняют вас. А это, знаете ли, сюрприз совсем другого свойства…
– Другого. И если бы я случайно не нашла в бельевом шкафу неизвестно откуда взявшийся пистолет, то сейчас сидела бы в камере и писала оттуда слезные письма… Кому? – спросила всех с прищуром и сама же ответила: – Луизе. Моя нежнейшая подруга задумала и воплотила в жизнь изящнейшую интригу. Прошу заметить – все любя, все любя… Меня бы заперли в СИЗО – полновесные доказательства
– Но зачем, зачем все это?! – не сдавался Туманов.
– А вот зачем. – Мария жестом фокусника извлекла из кармана перламутровую флеш-карту. – Владимир Сергеевич, на этой флешке есть баннер, где обыгрывается логотип вашей компании. Луиза вела для вас разработку новой рекламной акции?
– Да, – тягуче, глядя уже на потенциальную мачеху своей внучки, произнес Каплицкий.
– Я легко смогу доказать, что эта акция основана на моих разработках.
– Но за это не убивают! – выкрикнул Игорь Николаевич.
Никто уже не сомневался в том, что Мария сможет и тут доказать свою правоту. Все видели, как ловко она это проделала в первом случае…
И зря. Говоря Роману «мне нужно услышать только одно слово, одну фразу», Мария имела в виду как раз слово «ложь». Только в случае с мебельным концерном у Маши Лютой были стопроцентные доказательства плагиата Луизы. Только при работе с Хохловым.
И если бы Луиза легко согласилась: да, простите, бес попутал, но только один раз! – все остальное потеряло бы смысл. Доказать второй раз факт интеллектуального воровства Мария уже не сумела бы. Не было свидетелей. Это проходило только с Хохловым, только в присутствии разозленного Каплицкого и Михаила, способного сразу же позвонить соседу по даче…
В общем, субботний день рождения бывшего шефа давал Марии Лютой один-единственный шанс.
И она использовала его на всю катушку – никто уже не сомневался в том, что Маша хорошо готова к любому вопросу.
(А зря, зря, зря, но слава богу.)
– Маша, за это не убивают, – уже почти просительно повторил Туманов.
– А кто убит? – усмехнулась его уволенная служащая. – Подонок наркоман, посадивший на героин половину квартала. Это, Игорь Николаевич, не убийство, это подарок человечеству от любящей Луизы. Санитарная акция. Моя нежнейшая подруга одним выстрелом убила кучу зайцев: избавила столицу от негодяя, себе помогла и заставила бы меня быть по гроб обязанной… Вытащи меня Луиза из кутузки, я бы ей не только свою прежнюю «корзину» отдала, я бы ей десяток новых насочиняла! Один намек – «запарилась я, Машка, тебя из тюрьмы вытаскивать, совсем свою работу запустила…». Да я бы ей что хочешь отдала бы, всю жизнь бесплатно вкалывала и еще благодарила! Как же – спасительница. Благодетельница. В беде не оставила.
– Мария! – воскликнул Туманов. – Работа – малость! Зачем, зачем… – развел руками и вновь положил их на плечи невесты.
Не верил.
Марья усмехнулась, посмотрела попеременно на тестя и зятя…
– Мне жаль вас, Игорь Николаевич. Вот Владимир Сергеевич уже давно все понял. Правда, Владимир Сергеевич? – Каплицкий не опроверг, не подтвердил, продолжил выжидательно смотреть на Марью. – Игорь Николаевич, вы помните, когда, как и почему вы вдруг через год после начала романа сделали Луизе предложение?
– Когда… почему… – непонимающе нахмурился Туманов.
– Я помогу вам. Вспомните, пожалуйста, не совпал ли этот факт по времени с тем, что Луиза вдруг сделала достойную разработку рекламной акции для вашего тестя?
– Не для меня, – неожиданно для всех сипло произнес Каплицкий. – Для моего приятеля, по тендеру. Потом я случайно заскочил в офис к Игорю, глянул на работу, сказал – обойдется Мишакин, жирно ему будет, я сам давно хотел
– Тем более, – пристально глядя на сумрачного олигарха (большую умницу, как и ожидалось!), кивнула Маша. – Ведь вы, Владимир Сергеевич, тогда, наверное, впервые взглянули с интересом на пассию своего зятя? Подумали – какая девушка, талант… Ни для кого, простите, не секрет, Игорь Николаевич четыре года живет под прессом, под ожиданием – чуть что не так, и вы… отнимете у него дочь, свою внучку… – Каплицкий тяжело заворочался на стуле, но возражать не стал. – И вот впервые вы одобрили. Действительно – талант. Почти достойная замена вашей дочери… И вот еще, простите, один вопрос. Разглядывая тогда работу Луизы для Мишакина, вы попросили ее показать что-нибудь еще из эдакого?.. – Дождалась, пока Каплицкий медленно наклонит голову, подтверждая… – Так я и думала. Луиза не могла упустить такого случая сразу сразить вас наповал талантом. Она вам показала – все. И как, позвольте вас спросить, Владимир Сергеевич,мои работы выглядели?
– Превосходно, – закипая, выдавил Каплицкий.
– А что потом? Потом случился бы позор. Ведь так, Луиза? Ты не могла бы до бесконечности использовать чужие разработки…
– Но я тебя не убила! – выкрикнула бывшая подруга.
– Да, – с жалостью произнесла Мария. – Меня ты не убила. Спасибо. Ты просто ловко собиралась сделать из меня насквозь благодарного раба. И знаешь, – усмехнулась, – получилось бы. Если бы не случайность, не выпавший из-под полотенец пистолет, все вышло бы так, как ты задумывала. Я помогала бы тебе в работе, молчала из благодарности, а ты для всех осталась бы невозможно талантливым дизайнером, мачехой, всеобщей гордостью… Ведь все твое будущее держалось на тонюсенькой ниточке – брат в криминале по уши завяз, – малейшая червоточина, только намек на скандал, и… все. Владимиру Сергеевичу только повод дай – выкинул бы тебя пинком под зад или Валерию отнял. А этого уже не простил бы тебе Игорь Николаевич… Ты не могла рисковать, не могла все время ожидать, что я вот-вот начну громко возмущаться. Ты просто убила ничтожного человека. Просто сделала мне щедрый, как ты думаешь, подарок. Но знаешь, Лиза, как бы я ни страдала, жалуясь тебе, что после каждой встречи с Покрышкиным у меня душа разрывается… Спасибо за его убийство я тебе не говорю.
– Маша, ты миллион раз говорила – убила бы эту сволочь с удовольствием!
– Да, говорила. Но не убила. Хотя миллион раз этого желала, и повод – был.
Игорь Николаевич медленно отошел от Луизы, попятился к окну и даже спрятал за спину руки, только что обнимавшие женщину-убийцу.
Нет, так вот сразу разлюбить, пожалуй, невозможно. Но ощутить брезгливость – вероятно.
– Софья Тихоновна, а что такое «покрышкин»? – раздался вдруг детский голосок у ног жены профессора. Софья Тихоновна вздрогнула, опустила голову: у ее подола на корточках устроилась Валерия. И когда только подкрасться успела? – Няня Соня, «покрышкин» – это колесики такие, да?
– Валерия! Как вы сюда попали?! – свистящим шепотом возмутилась «гувернантка». – Где Инна?!
– А, – отмахнулась девочка, даже не поднимая головы, – я ее попросила мне водички принести, рыбка ваша взрослая такая соленая-а-а-а… А мультики сегодня не интересные, мальчишеские, про роботов…
Н-да, про себя подумала бывшая библиотекарь, хорошая наследница у Каплицкого подрастает… Людей уже использует чрезвычайно ловко…
В столовой царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипами бывшей «талантливой» невесты. Никто не рассматривал гневно Луизу, все, словно стыдясь только что произошедшего, смотрели по сторонам, переваривая (не только еду)…
И надо же такому случиться: в момент, когда народ не знал, куда глаза положить, что умного сказать (или утешительного для всех), в комнату вошла миловидная русоволосая женщина с большим букетом ромашек:
– Вот… здравствуйте, Игорь Николаевич… ваши любимые цветы…
– Верочка! – завопила маленькая наследница, ужом скользнула мимо ног Софьи Тихоновны в дверную щелку и, подбежав к любимой няне, одной рукой придерживающей букет, повисла на ней: – Я знала! Я знала, что ты придешь!
В кармане Каплицкого запиликал сотовый телефон, расстроенный дед достал трубку, приложил к уху: