Смерть – плохая примета
Шрифт:
Да, думала, успокаивая Лерочку, Софья Тихоновна, Луиза Шефилова может стать доброй мачехой. Понятливой.
О том, что на праздничном обеде не будет Верочки, пятилетняя девочка даже не вспомнила.
Ребенок!
Все утро Лера неугомонно крутилась возле взрослых, носила папе домашний телефон, если тому звонили с поздравлениями. Сновала вокруг визажиста, приехавшего причесывать Луизу и накладывать ей торжественный макияж, восторженно разглядывала кисточки и тюбики. Тайком собиралась припудрить своих кукол…
Софья
– Ну что вы, Софья Тихоновна, все в порядке. Мне приятно видеть Леру такой радостной. И в этом есть ваша заслуга.
Насколько правдив был хозяин дома относительно скромных заслуг новой гувернантки, Софья Тихоновна так и не поняла. Вряд ли он мог быть так уж доволен тем, что две его близкие женщины не нашли общего языка, наверное – переживал.
Но внешне этого никак не показывал.
Он вообще казался замкнутым. И менее красивым, чем представляла Софья Тихоновна после рассказов Марьи о смертельной влюбленности подруги. Небольшого роста, сутулый, лицо скорее неправильное: крупный, чуть искривленный нос, глубоко посаженные глаза и непропорционально высокий лоб, из-за чего совершенно пропадал немного скошенный подбородок с крошечной ямочкой. На успевшего овдоветь прекрасного принца Игорь Николаевич Туманов не походил совершенно.
А вот поди ж ты – прежняя жена из первого десятка российских невест, потенциальная супруга ужом влюбленным вьется…
Загадка.
Луиза перестала виться вокруг жениха, едва к дому подъехал лимузин Каплицкого.
Посмотрев в окно, нервно огладила ладонями ладно сидящее платье, поправила у зеркала прическу и очень мудро стала незаметной.
Каплицкий приехал в дом погибшей дочери.
И вряд ли ему понравилась бы демонстрация чувств ее замены.
Луиза как будто ушла в тень и улыбалась оттуда ненавязчиво и ласково: смотрела, как радуются встрече дед и внучка, слушала восторженный лепет Леры: «Деда, деда, а я уже взрослая, я уже буду с вами сидеть, а не за детским столиком! Я – аккуратная…»
Догадываясь, что вряд ли сейчас можно отлепить внучку от деда – да и, пожалуй, не нужно, тем более что Луиза сама с удовольствием примет на себя обязанности воспитателя,продемонстрирует, – Софья Тихоновна незаметно отошла в сторону и боком, боком, вдоль стены к пустынной лестнице на второй этаж.
Оглянулась на Луизу, та, заметив уход гувернантки, с благодарностью на секунду смежила веки. Поблагодарила за возможность выступить во всей красе…
В кабинете Игоря Николаевича на столе стоял ноутбук мадемуазель Шефиловой.
Еще
И на взгляд Софьи Тихоновны, не вполне прилично… В доме есть и другие кабинеты.
Потом поразмыслила и догадалась. Луиза Шефилова нарочно села за рабочий стол хозяина, она – столбила место. Показывая всем и каждому – я здесь надолго, я здесь хозяйка тоже. И работать буду там, где захочу, не там, где можно и удобно, а там, где нужно мне. Имею право, здесь все уже почти мое…
(Или она так была влюблена в своего Игоря, что, дотрагиваясь до вещей в его кабинете, скучала меньше?..)
Софья Тихоновна быстро подошла к письменному столу, оглядела ноутбук – розовой флешки ни в нем, ни рядом не было.
Трясущимися пальцами, прислушиваясь, не раздадутся ли за дверью шаги, начала один за другим выдвигать ящики стола…
Быстрее, быстрее! Так, здесь бумаги. Ручки, карандаши, скрепки… Флешки, диски!
Но ни одной розовой. Где же, где она?!
Дверная ручка кабинета начала медленно опускаться вниз… Дверь чуть раскрылась…
Софья Тихоновна почувствовала, как разрослось до невероятных размеров сердце, подпрыгнуло в груди огромным кожаным мячом, затрепетало, удушая, у горла… Перед глазами понеслись огромные огненные круги… Чем, чем гувернантка сможет оправдать свое присутствие в пустом хозяйском кабинете?!
– Да, Николай, – раздался из-за полуоткрытой двери голос Туманова. – Сейчас спущусь… Сотовый где-то оставил, кажется, в кабинете… А? Ну, по звони.
Софье Тихоновне показалось, что, если сейчас, где-то в этом кабинете раздастся трель хозяйского мобильника, у нее случится разрыв сердца. Она скончается прежде, чем наступит позор…
Секунды неслись и множились… Дверь медленно ползла назад…
Откуда-то издалека раздался голос телефона.
– Вот бестолочь, – обругал себя Туманов, – в комнате Луизы оставил!
Прилично-мелодично чавкнул язычок английского запора, Софья Тихоновна сползла на кожаное хозяйское кресло… Подушки скрипнули под ее легчайшим весом и словно бы ударили под зад!
«Разведчица» вскочила так быстро, что чуть не потеряла сознание от резкой перемены положения тела.
Бежать, бежать! Вон, прочь из этой комнаты!
Ковыляя на подламывающихся ногах, боясь и в самом деле лишиться чувств, Софья Тихоновна выбежала из кабинета, спиной закрыла дверь, прижалась к прохладному дереву…