Смерть по имени сон (Планета пиратов - 2)
Шрифт:
Я охотно занимаюсь разведкой, потому что насквозь вижу "коридор" между полями на сетке, а нутро корабля достаточно мало для того, чтобы я чувствовал себя комфортно.
Так что страх начинает сводить меня с ума, только когда я укрепляю осыпающийся ствол какой-нибудь очередной шахты. Или делаю что-либо в том же духе снаружи, в открытом пространстве, - хмуро закончил Джилет. Он сидел, крепко обхватив себя руками, брови его были насуплены.
– А вы сосредоточьтесь на том, что делаете, Джилет. Не заставляйте себя таращиться в космос. Космос вечен. Больше не позволяйте ему преследовать вас. И нет никакой разницы, чем вы занимаетесь в данный момент, поспешила успокоить его Лунзи.
Она хотела, чтобы горняк осознал все положительные стороны
– Что именно вы ищете, когда проводите разведку?
Джилет понемногу раскрепощался; сквозь черные жесткие ресницы он рассматривал потолок.
– Все, что могу найти. Космические булыжники дробят по любой причине, начиная с алмазов и кобальта и заканчивая железом, - в зависимости от того, за что больше дадут. Если не требуется специальная технология, руду партиями отжигают лазером и спихивают по разгрузочным желобам для дальнейшей переработки. Когда попадается сырье, которое содержит компоненты, не допускающие совместной обработки, нашедшая его команда сама проводит сепарацию. Насколько возможно, это делают в вакууме, чтобы уберечь породу от воздействия кислорода. Важно еще, чтобы материал не уменьшался и не увеличивался в объеме, поэтому надо избегать перепадов температуры. Попробуй-ка подготовь руду к погрузке, если она начала оттаивать! А если она быстро нагреется, то и вообще может взорваться: разлетится вдребезги миллионами мельчайших частиц. У меня на глазах один такой взрыв убил несколько моих напарников. Это довольно опасная работа, мэм. Я не хочу умереть в постели, но еще меньше мне хотелось бы погибнуть так, как они.
На лице Лунзи мелькнула горестная улыбка. Тренированное воображение опытного врача моментально нарисовало ей эту ужасную картину, и она постаралась как можно скорее прогнать ее от себя прочь. Это была именно та жизнь, к которой она приближалась почти со скоростью света. "Если ты думаешь, что можно спасти каждого пациента, ты - идеалистка. Помогай тем, кому можешь помочь".
– А что представляет собой месторождение драгоценных камней? Как вы его находите?
– Думаете, я просто так, по дружбе, разболтаю свои секреты такой умной женщине, как вы?
– Джилет озорно подмигнул. Лунзи из вежливости улыбнулась в ответ.
– Ладно, раскрою вам одну примету. Внутри такие местечки светлее, чем все остальное. Прозванивание дает нам поперечное сечение, кажущееся совсем пустым, потому что сигнал отражается от внутренней поверхности по окружности. Иногда это оказывается именно то, что надо. Хотя мне как-то раз попалась штучка, которая расщепила мой луч на сотню лучиков, расходившихся в различных направлениях. Экипаж, что обрабатывал эту каменюгу, весь оброс волокнистыми кристаллами металла, пока взрезал ее. Она оказалась абсолютно никчемной. Правда, нашелся один состоятельный сенатор, который использовал ее для облицовки стен своего дома.
– Джилет аж плюнул в адрес оного государственного деятеля.
Тема разговора переменилась. Джилет действительно отдыхал душой с Лунзи, но она изо всех сил стремилась вернуть беседу в прежнее русло, не давая ему расслабиться.
– Вы также жалуетесь на бессонницу. Расскажите мне об этом.
Джилет беспокойно заерзал, потом склонился, опираясь локтями о колени и сдавливая ладонями виски.
– Не то чтобы я не могу спать. Я просто не хочу засыпать. Мне кажется, что если я засну, то никогда больше не проснусь.
– Сон - брат смерти, - процитировала Лунзи, - так сказал Гомер. Или, позднее, Даниил.
– Точно, так оно и есть. Я хочу... Я хотел бы, раз уж я не попал в лапы смерти, проспать в капсуле сотню лет или еще больше, чтобы вернуться совсем чужим, чтобы мне не казалось, будто все по-прежнему!
–
– Нет, нет! Смерть никогда не бывает так хороша, как нам представляется. У вас появятся новые друзья, вы найдете работу, которая даст вам возможность проявить все ваши способности, вам доведется узнать много такого, о чем сейчас никто и понятия не имеет. Только задумайтесь, сколько новых возможностей дает вам ваше положение! Не думайте о космосе, когда стараетесь заснуть. Сосредоточьте ваши мысли на самом себе, вспоминайте о чем-нибудь приятном, о детстве, например.
Сигнал часов известил Джилета, что его личное время подходит к концу и ему пора возвращаться к своим обязанностям. Лунзи встала, дождалась, пока поднимется Джилет.
– Приходите еще, когда выпадет свободное время. Поговорим. Мне хочется побольше узнать о разработке месторождений драгоценных камней, - гнула свое Лунзи.
– Не только вам, но и доброй половине юнцов, которые не так давно начали работать на платформе, - добродушно проворчал Джилет.
– И все-таки, доктор, то есть Лунзи, как я могу заснуть, если это буквально гложет меня? Мы еще так далеко оттуда, но это ощущение не дает мне заснуть.
– Я, пожалуй, не буду пичкать вас лекарствами. Но я сделаю это, если вы будете настаивать, заявляя, что это входит в мои служебные обязанности. Постарайтесь теперь сосредоточиться на том, что находится здесь, рядом с вами и вокруг вас. А когда забредете на обзорную палубу, ни в коем случае не выглядывайте в окно, вместо этого смотрите только на стену. По-прежнему улыбаясь, Лунзи по-дружески сжала руку Джилета.
– И очень скоро вид стен до того вам осточертеет, что непреодолимое желание увидеть что-нибудь новенькое заставит вас снова обратиться к звездному небу.
Когда Джилет ушел, Лунзи налила себе чашку крепкого горячего кофе из синтезатора, стоявшего в коридоре, и вернулась в свой кабинет. Пока все детали беседы с Джилетом были еще свежи в памяти, она подсела к компьютеру, чтобы ввести результаты своих наблюдений в специальный файл. Она считала, что со временем его психика полностью восстановится. Очевидно, когда его только вывели из холодного сна, с ним поработали эксперты. И кто бы ни входил в группу консультировавших его психологов, ему дали очень своевременные и верные рекомендации по реабилитации.
Джилет заработал свою агорафобию при исполнении служебных обязанностей. Профессиональный риск... Лунзи с тревогой и удивлением подумала о том, как много в космосе потенциальных агорафобов. Они просто еще не подверглись какому-либо сильному воздействию, способному дать заболеванию толчок, который явится причиной перехода болезни из скрытой в явную фазу. Возможно, другие члены экипажа тоже ходят по лезвию ножа. Не проявлялись ли у кого-нибудь еще подобные симптомы?
Лунзи недовольно прогнала эту мысль. Она мрачно подумала, что сама себя пугает. "Я сама скоро должна буду лечиться от паранойи, если утрачу бдительность". Но на душе у нее по-прежнему было тяжело. Она в который раз пожалела, что не может все это обсудить с Фионой. Она всегда советовалась с дочерью, даже тогда, когда та была еще совсем ребенком. Лунзи взяла в руки голограмму. Девочка росла, менялась: вот уже с маму ростом. "Она станет настоящей женщиной, когда я вернусь". Вся неудовлетворенность, которую испытывала Лунзи, проистекала оттого, что рядом не было никого, с кем она могла бы поговорить по душам. А ей так этого хотелось! Она чувствовала себя очень одинокой в своей отдаленной комнате. Ее "рабочее время" закончилось, и она собралась пройти по коридору в комнату отдыха, чтобы посмотреть, нет ли перерыва у кого-нибудь еще.