Смерть под парусом

Сноу Чарльз Перси

— Как ты можешь так говорить о них, будто это не люди, а мошки какие-то? — с горечью сказал я ему.

Финбоу сидел, как всегда, улыбаясь и затягиваясь сигаретой, Молодёжь, искупавшись в реке, теперь нежилась на солнышке. Эвис, худенькая, с кожей, не тронутой загаром, выглядела томной и хрупкой. У Тони руки и ноги были покрыты загаром, ещё средиземноморским. Они с Филиппом брызгались и с шумом гонялись друг за другом в воде. Как они обе хороши, эти девушки, подумал я со смущением. А ведь одна из них хладнокровно и продуманно убила человека. Тут до меня донёсся журчащий голос Финбоу:

— А случай с Тони и Роджером довольно интересен, — говорил он. — Тони из числа влюбчивых и пылких девушек, это

вне всяких сомнений. В данный момент она, например, без ума от Филиппа. Осмелюсь предположить, что два года тому назад она так же потеряла голову из-за Роджера. Но теперь она относится к этому своему давнему роману совсем иначе, вот что примечательно. Чего только она не делала, чтобы ни одна живая душа не узнала, что она когда-то была знакома с Роджером!

— Потому что это опасно для неё в сложившейся ситуации, — вступился я.

— Нет. В основном потому, что она хотела скрыть это от Филиппа, — продолжал Финбоу. — Именно это-то и интересно.

— Любая нормальная женщина скрывает свои прежние любовные похождения от возлюбленного, — возразил я, не совсем понимая, куда он клонит. Финбоу усмехнулся.

— А я готов держать пари, что Тони рассказала Филиппу обо всех своих увлечениях… кроме этого. Будь спокоен, она не лишена естественного для такой хорошенькой женщины тщеславия и гордится своими победами.

— Тогда почему же она скрыла свой роман с Роджером? — спросил я. — Уж не потому ли, что она задумала его убить?

— Нет, потому что она хотела завоевать любовь Филиппа и не хотела, чтобы он видел её в обществе мужчины, который без зазрения совести бросил её. Не забудь, что всё то время, что Роджер был с Тони, он продолжал регулярно делать предложения Эвис. И Тони знала, что Роджер любит Эвис. Это-то она ему и не могла простить. Мысль о том, что о её унижении узнает Филипп, была ей невыносима, — объяснил Финбоу.

— Но если Филипп любит её, то какое это может иметь значение? — спросил я.

— Возможно, она, сама того не сознавая, исходила из простой житейской истины, что так или иначе на чувства каждого из нас оказывает влияние мнение окружающих. Часто мужчина любит женщину только за то, что её любят другие. И наоборот, как бы сильно мужчина ни любил женщину, на него всегда действует расхолаживающе то, что другие мужчины не находят её заслуживающей внимания. Если бы Филипп узнал, что Роджер любит Эвис и пренебрёг Тони, очень возможно, он и сам охладел бы к Тони. Глупо, конечно, но все мы рабы чужого мнения, это факт, а факты упрямая вещь.

Причина проста: ни один человек не способен противостоять в полной мере мнению общества, когда оно берётся судить, что хорошо… а что достойно осуждения!

— В твоих словах есть доля правды, — констатировал я, засмотревшись на Эвис и Тони, стоявших рядышком на солнце. Я подумал, что мужчина, которого полюбит любая из этих двух девушек, может считать, что ему в жизни повезло. И всё же…

— Собственно, ты и сам мог прийти к такому выводу после того, как мы услышали прошлой ночью разговор Тони с Филиппом, — задумчиво продолжал Финбоу. — Её не столько пугала перспектива быть заподозренной в убийстве, сколько то, что до Филиппа дойдут слухи, что Роджер её отверг. Ты ведь помнишь, как упорно старалась она внушить ему, что ей первой наскучил этот роман и она сама бросила Роджера. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Филипп в это поверил! С этой целью она и увезла его туда, где ничто не мешало им любить друг друга, потому-то она и сочинила эту историю и много бы отдала, чтобы это действительно было так, как она рассказывала. Именно поэтому она так ненавидит Эвис. Эвис для неё — живое напоминание о собственном поражении!

Я заглянул в лицо Финбоу.

— Всё звучит весьма логично и убедительно в твоих устах, — заметил я. — Но что это доказывает?

— Это

доказывает как дважды два четыре, что мёртвый Роджер гораздо опаснее для Тони, чем живой. Посуди сам, если Роджер мёртв, то его роман с Тони так или иначе выплывает наружу. Если бы он был жив и всё ещё надеялся, что рано или поздно Эвис станет его женой, то он, надо полагать, приложил бы все усилия, чтобы скрыть свою интрижку с Тони, тем более что этот роман происходил как раз тогда, когда Роджер продолжал осаждать Эвис своими ухаживаниями.

— Ты хочешь сказать, что Тони не была заинтересована в том, чтобы Роджер был убит, и, следовательно, не она убийца? — спросил я, холодея от страха.

— Разумеется, нет, — спокойно ответил Финбоу. — Я думаю, что ты и сам это понял, когда был найден пистолет.

Глава восемнадцатая

Эвис сжигает дневник

Я не мог произнести ни слова, в голове неотступно стучала одна мысль: подозрение не снято только с Эвис!

Эвис стояла на берегу и не могла решить, искупаться ей ещё раз или не стоит. Грустное, бледное лицо, изящество в каждой линии хрупкой фигурки — Эвис была олицетворением невыразимой прелести! Я в ужасе зажмурил глаза.

А Финбоу продолжал как ни в чём не бывало:

— Место, где был найден пистолет, точно определяет время убийства. Даже если не учитывать того, что пистолет мог по твёрдому грунту немного переместиться из-за течения, всё равно очевидно, что его бросили за борт не позднее 9.15. А это в точности соответствует нашим первоначальным расчётам и снимает всякие подозрения с Тони. Она никак не могла выйти из каюты раньше 9.20. Потом, если предполагать, что она убила Роджера, ей ещё нужно было время, чтобы добыть где-то пистолет, скажем, в каюте Роджера. Ведь не могла же она иметь его при себе — с такой фигурой, как у Тони, не спрячешь пистолет в пижаме. К тому же на убийство, как таковое, тоже нужно было какое-то время. Значит, она не имела возможности избавиться от пистолета до 9.20, а этот срок выходит за пределы наших расчётов.

У меня уже не было больше сил ни возражать, ни ставить под сомнение его слова. Я понимал одно: Эвис грозит смертельная опасность.

— Значит, это Эвис? — пробормотал я бессвязно. — Боже правый, прошу тебя, Финбоу, оставь всё как есть. Пусть все считают, что это самоубийство. Я больше не вынесу!

Голос Финбоу звучал по-прежнему мягко. — Иен, наберись ещё немного терпения. Скоро всё кончится. Я сделаю всё, что только в человеческих возможностях.

Когда все, накупавшись вдоволь, оделись, Тони предложила прокатиться по реке до Поттер-Хайгема, а потом пойти посидеть в кафе. Обрадованная тем, что для неё теперь не существует никаких ограничений, молодёжь с шумом и смехом погрузилась в моторную лодку, принадлежавшую хозяину виллы. За руль сел Кристофер. Мы же — Финбоу, Уильям и я — сели в другую лодку, поменьше. Оказавшись за рулём, я припомнил нашу последнюю поездку в этой самой лодке. Я-то, глупец, думал тогда, что Финбоу подозревает в преступлении Тони. Теперь, когда мои самые мрачные предчувствия почти оправдались, горько было вспоминать о своей прежней наивности.

Когда мы на своём тихоходе доползли до места, вся компания уже сидела в саду «Бридж».

— Идите сюда! — крикнула, завидев нас, Тони. — Объявляется вечер под девизом «Долой убийцу!».

— Даже как-то непривычно, — улыбнулся Филипп, — не думать о том, что ты сидишь за одним столом с убийцей.

— И правда, жизнь становится какой-то бесцветной, — подхватил Кристофер, когда Финбоу, Уильям и я уселись за стол. — Мне кажется, Иен должен что-то немедленно предпринять… В самом деле, Иен, что вам стоит убить кого-нибудь, надо же как-то рассеять эту скуку?