Смерть постороннего
Шрифт:
– Да?
– обрадовалась Соня и тут же подбежала к балконной двери, прильнула носом к стеклу.
– Ну, что там видишь?
– Зиму!
– сказала девочка.
– Я скоро приду, - пообещал Виктор.
Три раза ему пришлось показать свою "корочку", прежде чем попал он в кабинет к главному.
– Как жизнь?
– спросил Игорь Львович.
– Ничего...
– не совсем уверенно произнес Виктор.
– Вот, новые "крестики" принес...
– Давай, - протянул руку главный.
– А это тебе от Федора, - он протянул ему плотную папку.
– Игорь, - набравшись
– У меня... Вообщем... Оказывается, я виноват в смерти Якорницкого...
– Да ну!
– ухмыльнулся главный.
– Ты что же, думаешь, что ты такой крутой?
Виктор посмотрел с недоумением на главного.
– Не переживай, я все знаю...
– сказал тот уже более дружелюбно.
– Все?
– переспросил Виктор.
– Нет, не все. Гораздо больше. Ну а Якорницкий все равно туда собирался... Так что не беспокойся! Конечно, было бы лучше, если б ты только своим делом занимался.
Виктор ошарашенно смотрел на главного, он был совершенно смущен словами шефа, что-то мешало ему их понять.
– Так что, ничего страшного нет...
– проговорил он наконец.
– В чем? В том, что одним кланом с выходом на правительство стало меньше? Успокойся. Ты здесь не при чем, а если при чем, то только левым боком. Давай лучше кофейку выпьем!
Главный по телефону заказал у секретарши два кофе. Потом, пожевав в задумчивости губы, снова посмотрел пристально на Виктора.
– У тебя же ни жены, ни подруги нет?
– спросил он.
– Нет, сейчас нет...
– признался Виктор.
– Это плохо, - полушутливо покачал головой главный.
– Женщины укрепляют нервную систему мужчин. Тебе самое время заняться своими нервами!.. Да ладно, шучу.
Секретарша принесла кофе.
Виктор положил полложечки сахара, но кофе все равно был слишком крепким и горчил на языке. Горечь кофе опять напомнила о недавней поездке в Харьков.
– А в Одессу мне надо будет ехать?
– спросил вдруг Виктор, вспомнив о разговоре с главным до Харькова.
– Нет, не надо, - ответил шеф.
– Кто-то очень не хочет, чтобы мы занимались провинцией... Ну у нас и тут дел хватит. Так что не переживай! У меня вон шофера недавно убили - и то я спокоен, как танк, видишь! Жизнь не такая штука, чтобы за нее бояться. Поверь мне.
Виктор посмотрел на главного удивленно. Игорь Львович сидел в своем директорском кресле, в роскошном костюме, французский галстук, тяжелая золотая заколка на нем. "Это он не дорожит жизнью?" - засомневался Виктор.
– Нам надо будет с тобой перед Новым Годом посидеть за бутылочкой, а? Не против?
– спросил он.
– С удовольствием, - ответил Виктор.
– Добро, - главный встал из-за стола.
– Жди приглашения!
27
Степан Яковлевич Пидпалый жил на первом этаже серого сталинского дома недалеко от метро "Святошино". Потоптавшись перед его дверью, Виктор позвонил.
Его долго разглядывали в глазок, потом дребезжащий старческий голос спросил: "Вам кого?"
– Мне нужен Степан Яковлевич, - ответил Виктор.
– А вы кто?
– Мне ваш адрес в зоопарке дали...
– объяснил Виктор.
– Я по поводу пингвинов...
Несмотря
Виктор прошел в просторную гостинную, посреди которой стоял старинный круглый стол со стульями.
– Садитесь!
– не глядя на гостя, сказал хозяин.
– Вас интересуют пингвины?
– проговорил он, глядя в лицо Виктору и одновременно на ощупь убирая с грязной скатерти старый окурок.
Он опустил руку с окурком под стол и снова положил ее перед собой на скатерь, но уже без окурка.
– Извините, - заговорил Виктор.
– Я хотел узнать, может у вас есть что-то из книг про пингвинов...
– Книг?
– огорченно переспросил Пидпалый.
– Почему книг? У меня есть собственные труды, еще не изданные... Я больше двадцати лет занимался пингвинами...
– Вы зоолог?
– спросил как можно более вежливым голосом Виктор.
– Скорее пингвинолог, но, конечно, в официальном научном регистре специализаций такой специализации вы, пожалуй, не найдете...
– Пидпалый смягчил тон.
– А все-таки почему вас интересуют пингвины?
– У меня дома живет один...
– сказал Виктор.
– Но я ничего о них не знаю... Вдруг я что-то неправильно делаю...
– Дома? Замечательно!
– воскликнул хозяин.
– А откуда он у вас?
– Год назад в зоопарке взял... Когда они раздавали мелких животных...
Пидпалый нахмурился.
– А какой у вас вид?
– Кажется, королевский. Зовут Миша, большой, ростом с этот стол...
– Миша!
– Пидпалый напряг губы, почесал свою щетину.
– Из нашего зоопарка?
– Да!
– Ну вы, братец, даете! Что ж вы больного себе взяли? Там же особей семь было, помню. Адель, Зайчик - те помоложе, здоровенькие...
– А что с Мишей?
– спросил Виктор.
– У Миши депрессивный синдром и больное сердце. По-моему - врожденный порок... Да, так вот куда Миша делся...
– проговорил он с грустью и вздохнул.
– А что с ним можно сделать?
– спросил Виктор.
– Лечить его можно?
– Что вы!
– рассмеялся Пидпалый.
– Сейчас и людей-то не лечат, а вы про пингвинов! Вы поймите, что наш климат вообще для обитателей Антарктики губителен. Самое лучшее для него - это, конечно, жизнь на родине, в Антарктиде. Не обижайтесь, я видимо бред сейчас говорю, но будь я пингвином и окажись я в наших широтах - я бы повесился! Вы не представляете, какое это мучение - иметь два жировых слоя для защиты от дичайших морозов, кроме этого - сотни специальных кровеносных сосудов, функционирующих постоянно с той же целью, и жить при этом в стране, где летом доходит до плюс сорока, а зимой изредка опускается к десяти мороза? А? Вы поймите, его организм сгорает, он перегревается изнутри... Почти у всех пингвинов, живущих в зоопарках, наблюдается депрессивный синдром... Они мне говорили, что у пингвинов нет психологии! А я им доказал! И вам докажу! И сердце! Какое сердце выдержит такие перегревы?..