Смерть постороннего
Шрифт:
– То есть я должен буду дежурить в редакции на случай чьей-нибудь смерти?
– негромко и осторожно спросил Виктор, словно боясь услышать утвердительный ответ.
– Конечно, нет! Работа намного интереснее и ответственнее - надо будет создать с нуля картотеку "крестиков" - так мы здесь некрологи называем - на еще живых людей, от известных депутатов и бандитов до деятелей культуры. Но я хотел бы, чтобы вы писали так, как еще никогда о мертвых не писали. По вашему рассказу мне кажется, что вы сможете!
– А как с оплатой?
– поинтересовался Виктор.
– Начнем с трехсот долларов, график работы - свободный. Но я, конечно,
– А какой псевдоним?
– скорее сам себя, чем редактора, спросил Виктор.
– Придумайте сами, но если не придумается, можете подписывать пока "Группа товарищей".
Виктор кивнул.
4
Дома перед сном Виктор пил чай и думал о смерти. Думалось ему легко. Да и настроение у него было славное, скорее для водки, чем для чая. Но водки не было.
Ему предложили замечательную игру. И хотя Виктор еще не знал, как будет выполнять свои новые обязанности, предвкушение чего-то нового и необычного уже заполнило его чувства. А за закрытой дверью в кухню по темному коридору бродил пингвин Миша, время от времени тыкаясь в закрытую дверь. В конце концов Виктор почувствовал себя виноватым и впустил Мишу. Миша остановился около стола - его почти метрового роста хватало, чтобы обозревать все, что находилось на столе. Он посмотрел на чашку чая, потом перевел взгляд на Виктора. Посмотрел на него проникновенно, как умудренный опытом партийный функционер. Виктору захотелось сделать пингвину что-нибудь приятное и он пошел в ванную, пустил холодную воду. Пингвин сразу пришлепал на звук льющейся воды и не дожидаясь, пока ванна наполнится, перегнулся и свалился в нее.
Утром Виктор заехал в редакцию "Столичной", чтобы получить от главного редактора пару практических советов.
– Как отбирать героев?
– спросил Виктор.
– Проще простого. Посмотрите, про кого пишут газеты. Можете и сами искать и выбирать - родина ведь не знает всех своих героев - многим нравится оставаться инкогнито...
Вечером, накупив всевозможных газет, Виктор вернулся домой и уселся за кухонным столом.
Первые же газеты дали ему пищу для размышлений и он, подчеркнув в них фамилии Очень Важных Персон, стал переписывать их для работы в общую тетрадь. Работы предстояло много - только из нескольких газет он выписал около шестидесяти фамилий.
Потом пил чай и снова думал, теперь уже о самом жанре. Ему казалось он уже видит, как превратить этот жанр в нечто очень живое, живое и в то же время сентиментальное, так, чтобы даже простой колхозник, прочитав о незнакомом ему покойнике, смахнул бы слезу.
Наутро Виктор наметил себе героя первого "крестика". Оставалось только попросить благословения у "главного".
5
В полдесятого утра, после "благословения" Игоря Львовича, чашечки кофе и торжественного вручения кореспондентского удостоверения, Виктор купил в киоске бутылку "Финляндии" и направился в приемную бывшего писателя, а ныне депутата парламента Александра Якорницкого.
Депутат, услышав, что с ним хочет встретиться корреспондент "Столичной", обрадовался. Он тут же попросил секретаршу отменить дальнейший прием и больше никого к нему не пускать.
Удобно расположившись, Виктор поставил на стол бутылку финской водки и диктофон. Депутат так же проворно поставил по обе стороны от бутылки две хрустальные стопки.
Говорил депутат легко, не ожидая вопросов. И про свое депутатство, и про детство, и про то, как был комсоргом курса в университете. На исходе бутылки похвастался своими поездками в Чернобыль. При этом, похоже, Чернобыль положительно повлиял на его потенцию, что могли в случае сомнений подтвердить его жена - учительница частной школы, и любовница певица Национальной Оперы.
Обнявшись на прощанье, они разошлись. Впечатление депутат-писатель оставил у Виктора очень живое, может быть даже слишком живое для некролога. Но в этом-то и должен был быть фокус - всякий покойник только что был живым и строчки некролога должны еще хранить его уходящее тепло. Они не должны быть безнадежно черными.
Дома Виктор быстро написал некролог - поставил "крестик" на депутате - две страницы теплого рассказа о живом и грешном. Даже не понадобилось прослушивать диктофонную запись - слишком свежа была память.
Игорь Львович, прочитав утром текст, очень оживился.
– Высший пилотаж!
– сказал он.
– Лишь бы муж этой оперной певицы промолчал... "О нем могут сегодня скорбить многие женщины, но мы, помня о них, все же отдадим наше сочувствие супруге и еще одной женщине, чей голос, взлетая под купол Национальной Оперы, звучал для него, будучи слышимым всеми." Красиво! Давай! Вперед!"
– Игорь Львович, - обратился к нему Виктор, осмелев.
– Мне немного не хватает информации, а если я у каждого сам буду брать интервью - уйдет много времени. Может, у нас в газете есть какая-нибудь картотека...
"Главный" улыбнулся.
– Конечно, есть, - сказал он.
– Я и сам хотел тебе предложить. В отделе криминалистики. Я скажу Федору, чтобы ты имел доступ!
6
Жизнь Виктора самоорганизовалась, подстроившись под работу. Он старался изо всех сил. Благо, что Федор из отдела криминалистики делился с Виктором всем, что у него было. А было у него многое - от имен любовников и любовниц Очень Важных Персон, до конкретных грехопадений этих же персон и других событий из их жизни. Короче именно у него Виктор брал недостающие детали их жизнеописаний, которые, как хорошие индийские пряности, превращали "крестик" из констатации печального факта в блюдо для гурманов. И он регулярно клал на стол "главному" очередную порцию текстов. Все было замечательно. В кармане резвились деньги - не очень большие, но вполне отвечающие скромным запросам Виктора. Единственно, что его иногда мучало это отсутствие славы, пусть даже анонимной. Слишком живучими были герои его жанра. Из больше чем сотни описанных "До конца" ОВП, никто не только не умирал, но даже и не болел. Но эти размышления не сбивали Виктора с рабочего ритма. Он трудолюбиво листал газеты, выписывал фамилии, влазил в биографии этих людей. Родина должна знать своих героев - твердил он себе.
Был ноябрьский вечер. За окном шел дождь. Пингвин Миша снова принимал холодную ванну. А Виктор как раз думал о живучести своих героев. И вдруг позвонил телефон.
– Я от Игоря Львовича, - сказал хриплый мужской голос.
– Надо бы поговорить, есть одно дело.
Услышав имя родного редактора, Виктор охотно согласился на встречу.
Через полчаса у себя дома он встречал гостя - мужчину лет сорока пяти, подтянутого, со вкусом одетого. Гость пришел с бутылкой виски и они сразу уселись за кухонный стол.