Смерть постороннего

Курков Андрей Юрьевич

15

За окном шел первый снег.

Виктор пил кофе и читал бумаги, принесенные Мишей-непингвином пару дней назад. Это были биографические досье на замначальника налоговой службы и на хозяйку ресторана "Карпаты". Биографии этой парочки были достаточно пестрыми, чтобы стать заметными "крестиками". С такими персонажами можно было спокойно писать приключенческий роман, думал Виктор, замечательные отрицательные герои! Но для написания романа требовалось совершенно свободное время, которого у Виктора не было. Правда, у него теперь были деньги, был пингвин Миша и три серебристых карпа, плавающих в ванной.

Но можно ли было все это считать компенсацией за ненаписанный роман?

Вспомнив о карпах, Виктор взял кусок булки и пошел в ванную кормить живую рыбу.

Накрошив булки, он услышал рядом чье-то дыхание. Обернулся и увидел Мишу. Миша с грустью смотрел на плавающих в ванне рыб.

– Так что, пресноводных ты не любишь?
– спросил пингвина Виктор и вместо него сам же и ответил на вопрос.
– Конечно, мы же вообще-то антарктические, океанские, в собственном соку...

Вернувшись в комнату, Виктор позвонил участковому и пригласил его на рыбный ужин.

За окном все еще шел снег.

Виктор поставил на кухонный стол печатную машинку и принялся слово за словом "рисовать" живые образы будущих покойников.

Работа продвигалась медленно, но уверенно. Каждое слово ложилось на свое место и становилось незыблемым, как фундамент египетской пирамиды.

"Не от хорошей жизни покойный согласился на убийство своего младшего брата, в руки к которому случайно попал список акционеров еще не приватизированного завода стиральных машин. Но памятник, поставленный покойным в память о брате, стал настоящим украшением кладбища. Часто жизнь заставляет убивать, а смерть близкого человека заставляет жить дальше, жить не смотря ни на что... Все взаимозависимо. Все в этом мире объединено кровеносными сосудами. Жизнь всех - это одно целое и потому смерть одной малой части целого все равно оставляет позади себя жизнь, так как количество живых частей целого всегда превышает количество умерших частей..."

Участковый Фишбейн-Степаненко пришел на ужин в джинсах и черном свитере поверх фланелевой полосатой рубашки. Он пришел с бутылкой конъяка и кульком мороженной трески для пингвина.

Ужин еще не был готов и они вместе с Виктором дожаривали карпов, освободивших наконец ванну. Тем временем в ванной, в свежей холодной воде плескался пингвин. Виктор и Сергей слушали сквозь шипение жарящейся на сковородке рыбы плеск воды в ванной и оба улыбались.

Наконец еда была готова.

Выпив по рюмке коньяка, хозяин и гость принялись за рыбу.

– Костлявая!
– сказал, словно извиняясь от имени этой рыбы, Виктор.

– Это ничего, - кивнул участковый.
– За все приходится платить... Она, рыба, чем костлявее, тем вкуснее. Я, помню, мясо кита пробовал - тоже ведь рыба! Никаких костей и никакого вкуса...

Они запивали рыбу коньяком, поглядывали на летящий в едва подсвеченной чужими окнами темноте снег. Что-то было в этом ужине новогоднее.

– А ты чего один живешь?
– спросил после брудершафта Сергей.

Виктор пожал плечами.

– Так получилось, - ответил он.
– Не везет мне с женщинами. Все какие-то потусторонние попадаются. Тихие, незаметные. Поживут и исчезают... Надоело. Вот пингвина взял, и как-то сразу легче стало. Но он почему-то грустный все время... Может, было бы лучше взять собаку...

Они все-таки эмоциональнее, лаем встречают, облизывают, хвостом машут...

– Чего!
– махнул рукой Сергей.
– Собак надо два раза в день на улицу выводить, запах от них на всю квартиру... Пингвин лучше. Ты-то сам чем занимаешся?

– Писатель, - ответил Виктор.

– Детский?

– Почему детский?
– удивился хозяин.
– Нет. Я для газеты пишу.

– А-а...
– кивнул Сергей.
– Я газеты не люблю. От них всегда настроение портится.

– Я тоже не люблю, - сказал Виктор.
– А кстати, откуда у тебя такая фамилия? Фишбейн...

Сергей тяжело вздохнул.

– Понимаешь, - сказал он.
– Скучно было очень, а у меня тетка в паспортном столе работала. Вот как-то и решил стать евреем и уехать к чертовой матери. Евреем стал, просто написал заявление о потере паспорта так тетка научила - а она потом мне новый с новой фамилией выписала. А потом посмотрел, как эмигранты за границей живут. Не позавидуешь. Вот и решил остаться, а чтобы при оружии быть - в участковые пошел. В принципе работа безопасная, бытовые скандалы и всякие глупые жалобы разбираю. Конечно, не то, о чем мечтал.

– А о чем ты мечтал?

Неожиданно дверь на кухню открылась и в проеме показался совершенно мокрый пингвин Миша. С него продолжала стекать вода. Постояв в проеме, он прошел мимо стола к своей миске, потом вопросительно посмотрел на хозяина. Миска была пустой.

Виктор полез в морозильник, отломал от смерзшегося пласта камбал три рыбины, порезал их на кусочки и положил в миску.

Миша опустил на мерзлую рыбу свою голову и так застыл.

– Глянь!
– с интересом сказал Сергей.
– Размораживает, как пить дать размораживает!..

Виктор, вернувшись на свое место, тоже посмотрел на пингвина.

– Ну ладно, - отвлекся Сергей, взял в руку рюмку.
– Все мы достойны лучшей рыбы, но едим ту, что есть... За дружбу!

Чокнулись и выпили. И легко стало Виктору. Всякое прошлое недовольство собой и другими забылось, и "крестики" свои забылись. Словно и не работал он нигде, а просто жил и придумывал роман, который когда-нибудь запишет. Он смотрел на Сергея и ему хотелось улыбаться. Дружба? Это то, чего у него, должно быть, никогда не было. Также, как и костюма-тройки и настоящей страсти. Жизнь была бледна и болезненна, она не приносила с собой радости. Даже пингвин Миша, и тот был какой-то грустный, словно и он познал лишь бледность жизни, без красок и эмоций, без радостных всплесков души, без восторга.

– Слушай, - предложил вдруг Сергей.
– Давай еще по одной и пойдем прогуляемся. Втроем!

На улице было тихо и поздно. Все дети уже спали. Уличные фонари не горели и первый снег освещался лишь случайными огнями, случайными горящими окнами.

Виктор, Сергей и Миша неспешно шли от дома к пустырю, на котором стояли три голубятни. Хрустел снег под ногами. Морозный воздух колол щеки.

– О, гляди!
– сделав несколько быстрых шагов вперед, проговорил Сергей, остановившись у лежавшего под голубятней на снегу человека в синем потертом пальто.
– Твой сосед! Поликарпов. Квартира тринадцать. Надо оттащить его в ближайшее парадное и прислонить к батарее, а то примерзнет!