Смерть прототипа
Шрифт:
– Штангой? – поразилась Диана. – Откуда у тебя такие мысли? Она же девочка.
– Сейчас девчонки чем только не занимаются, даже боксом. А, Андрес?
Андрес вздохнул.
– Ты меня ставишь в тупик. Чем она занимается, кроме школы, я не знаю. Не спрашивал. Разговаривал с ней по скайпу, на вид – хрупкая девица. Но, что главное, у нее как раз с отцом прекрасные отношения. Расплакалась при мне. Они перезванивались регулярно, он несколько раз специально летал в Рим, чтобы с ней встретиться.
– Так она в Риме живет?
– Не совсем, но недалеко.
– Значит, в
– Да, именно, – удивился Андрес. – В адресе так и значится.
– Тревогу подняла она? – спросил Калев.
– Нет, тревогу поднял сотрудник фонда. Они ходили на работу четыре дня в неделю, четверг был предоставлен для работы из дома. В среду они расстались, а в пятницу Роосте в контору не явился.
– А где их контора?
– Тут недалеко, на Маакри. На отсутствие босса сотрудник внимания не обратил. Бывало, тот попадал в цикл.
– Цикл чего? – не поняла Диана.
– Алкоголик, ну, – объяснил Калев.
– А, – произнесла Диана.
Надо же, сколько в мире вещей, о которых она не знает!
– В понедельник не было самого сотрудника, он ездил в Нарву провожать одного репатрианта.
– На самолете?
– Почему на самолете?
– Ты говоришь – летчик.
– Летчик он бывший, потерял работу после независимости, долго мыкался, пока Роосте не взял его к себе. Они одноклассники. Во вторник, когда Роосте опять не явился, он удивился, решил позвонить. Телефон был выключен. Тут он связался со старшей дочкой, они были знакомы. Та ничего не знала, сама была удивлена, вроде договаривались с отцом встретиться в конце недели, а тот вдруг пропал.
– Когда договаривались?
– В среду перед исчезновением.
– Она была последняя, с кем он разговаривал по телефону?
Андрес откашлялся.
– Не совсем.
– Что ты имеешь в виду?
Андрес посмотрел виновато в сторону Дианы – дескать, ничего не поделаешь, придется сказать.
– В четверг он звонил двум проституткам. У одной телефон был выключен, а другая поехала на будни домой, в Нарву. Роосте договорился встретиться с ней в субботу. Она ждала, но он так и не позвонил.
– То есть, это последний след?
– Да.
– Дочь не интересовалась, куда подевался отец?
– Она позвонила ему в понедельник, но телефон был выключен.
– Не посчитала это подозрительным?
– Она подумала то же самое, что и летчик.
– Что попал в цикл?
– Да. Но когда летчик связался с ней во вторник, оба разволновались, стали всех обзванивать, дочь – родственников, летчик – знакомых. Она позвонила бабушке…
– Я все время хотел спросить, а родителей что, уже нет? – вмешался Калев.
– Отец умер давно, они были в разводе с матерью, а она, да, при полном здравии, ей восемьдесят пять, проживает в деревне, недалеко от Выру. Роосте ездил к ней довольно часто, примерно раз в месяц. Он – единственный сын. Звал в город, говорил, ты продашь хутор, я – квартиру, и поселимся вместе.
– Какой любящий сын! – удивилась Диана.
– А тут много таких, – бросил Калев. – С женами не ладят, плачутся в жилетку мамочке. И что же она?
– Мать отказывалась. Не хотела в город. Привыкла.
– Да, для нее это удар, – посочувствовала Диана.
– Но она его выдержала с честью. Первым делом, заявила – понятно, что убили, и понятно, кто убил. Русские, в отместку за его деятельность.
– А вы этот вариант рассматривали?
Андрес вздохнул.
– Ну как ты его рассмотришь? Мы проработали тех, с которыми он сталкивался по фонду, ничего не нашли. Наоборот, те, кому он помог уехать, ему благодарны. Они все равно собирались вернуться на историческую родину, а тут кто-то еще и деньги предлагает. А дальше? Допросить всех, кто мог его ненавидеть или за слова, или за дела? То есть, двести тысяч человек? К тому же, тут есть нюанс. Все-таки это болото мало кто из неместных знает. Бросили бы где-то поближе.
– Хорошо, продолжай.
– Дочь знала, что у отца неплохие отношения с ее сводной сестрой, нашла в скайпе адрес, позвонила в Италию – а вдруг папа махнул туда? Там сразу паника, нет, здесь его нет, как, пропал, куда… Может, нам прилететь? Рита их успокоила…
– Так старшую Рита зовут?
– Да. Успокоила, говорит, давайте подождем немного, может, ничего и не случилось. В Тарту новость встретили холодно, жена выдвинула версию, что наверняка пьяный, у кого-то валяется, не может выйти…
– Из цикла? – вставила Диана.
– Выучила, – ухмыльнулся Андрес. – Ну да, из цикла. Но дело в том, что пил он обычно один.
– Почему? – удивилась Диана.
– А никто его в таком виде вытерпеть не мог. Он сразу начинал распространяться о том, как что из-за бездействия правительства, мы не можем освободиться от оккупантов. Всем надоело.
– Даже диссидентам?
– Представь себе, даже им.
– Вообще его и раньше, терпели с трудом, – объяснил Калев.
– Летчик обзвонил всех, кого знал, с диссидентами он знаком не был, но у них еще два одноклассника, с которыми Роосте время от времени встречался – те тоже ничего не знали. Один, финансист, видел Роосте за неделю до исчезновения, другой – профессиональный игрок в покер, за три дня. Игрок тоже живет в Ласнамяэ, за пару дней до исчезновения они оказались в одном автобусе, пообщались по дороге. Ничего подозрительного в поведении Роосте он не заметил.
– А что, Роосте обитал в Ласнамяэ? В логове врага?
– В самом конце, поближе к морю, однокомнатная квартира, у них с женой раньше была получше, он получил в подарок от первого правительства эпохи независимости трехкомнатную, тогда все это делалось еще по советскому образцу, но при разводе они разменяли, она получила трехкомнатную в Тарту, а Роосте – эту. Настоящая каморка или медвежья берлога, как хотите. Вот туда они и поехали вдвоем, дочь и летчик, у дочери были ключи, но одна она побоялась, попросила летчика сопровождать ее. Доехали, позвонили, никто не ответил. Открыли дверь, вошли – все в полном порядке, то есть, не в порядке, наоборот, чистоплотностью он не отличался, убирался редко, однако никаких видимых изменений они не обнаружили. Обычный беспорядок. Вышел человек погулять, и не вернулся.