Смерть - штука тонкая. Афера Хавьера. Экстренный выпуск
Шрифт:
— Мне? А я тут при чем?
— Потом скажу.
Лиз окинула меня таким взглядом, словно не была вполне уверена, вызывать команду в белых халатах или не стоит. Потом попыталась подойти к делу с практической точки зрения.
— И что ты собираешься делать теперь, когда решил, что все знаешь?
— Я не решил, а просто знаю. И уверен. Но сначала нужно связать концы с концами. И все равно я не смогу доказать то, что знаю.
— О Питер, скажи мне! Кто это?
— Ни за что в жизни! — Я расплатился по счету и встал. — Пойдем, дорогая. Я должен отвезти тебя домой.
— Никогда в жизни мне еще не приходилось сталкиваться с таким садистом! — Лиз в ярости продолжала настаивать, но я не сказал ничего. Она почти со мной не разговаривала, пока мы не остановились перед «Северными Дюнами» и она с высокомерной миной не передвинулась на водительское место.
— Все было очень мило, мистер Серджент.
— Я тоже неплохо развлекся.
— Чудовище! — Лиз вылетела со стоянки на двух колесах, коробка передач заскрежетала, словно в предсмертной агонии.
Улыбаясь про себя, я направился к дому. Предстоял трудный день.
3
В доме не было видно никого, кроме дворецкого. Он пожелал мне доброго утра, никак не комментируя мое ночное отсутствие. Я поднялся в свою комнату и немедленно позвонил мисс Флин.
— Я все сделала, — сказала та своим обычным суровым тоном. — Вот результаты моего сизифова труда, — и выдала мне несколько фрагментов информации; один из них оказался чрезвычайно полезен. Я сообщил, что собираюсь вернуться в пятницу после обеда, и, немного поговорив о делах, мы положили трубки.
Я чувствовал себя удивительно спокойно. Личность убийцы стала для меня очевидной сегодня утром, и тут мне помогла Лиз. Ее слова подействовали как катализатор, все сразу встало на свои места… разрозненные клочки информации после единственной произнесенной фразы объединились в единое целое, и теперь я совершенно точно знал, что произошло и почему.
Я уложил свой чемодан, спустился вниз и оставил его в холле. Проводить здесь еще одну ночь я не собирался.
На террасе, наблюдая, как легкая дымка постепенно становится все плотнее, превращаясь в туман, сидела мисс Ланг в сверкающей гватемальской шали на плечах.
Когда я подошел, она чуть не подпрыгнула.
— О, мистер Серджент! Вы так меня напугали! Маленькая птичка прочирикала мне, что вы сегодня не ночевали дома.
— Маленькая птичка все сказала правильно. — Я присел с нею рядом. — Кажется, собирается шторм.
Она кивнула. Мы оба посмотрели на море, вернее, на отливавшие металлическим блеском буруны: горизонт уже скрылся, с моря волнами накатывался туман. Неожиданно стало холодно и неприятно сыро.
— Была такая чудная погода, — с тоской вздохнула мисс Ланг. — Думаю, лету конец. Это всегда случается так неожиданно, не правда ли?
— Пожалуй, еще рано, лето кончится после равноденствия, — рассеянно возразил я, наблюдая за ней краешком глаза. Она была необычно бледна, привычной болтовни о книгах как не бывало. Я почти мог себе представить стройную симпатичную женщину, скрытую теперь под толстыми слоями жира и разочарования.
— Вы были очень влюблены в Клейпула?
— Что вас заставило спросить об этом? — Она изумленно посмотрела на меня.
— Мне просто интересно, вот и все. Я всегда считал, что некоторые весьма важные факты остались неизвестны полиции.
— Я уверена, что полиция не знает очень многого, — сказала мисс Ланг. — И предпочла бы, чтобы они так и остались в неведении. Вы не согласны?
— В принципе согласен. Ведь именно это вы имели в виду, верно? Когда не хотели, чтобы расследование зашло слишком далеко… Помните, как однажды мне это сказали…
— Да, помню. Ничего незаконного я не скрываю. Наши с Флетчером отношения не были тайной. Уверена, если бы не Элли (которую я обожаю, поверьте мне), мы могли бы пожениться. Она ему не разрешила; а потом это попыталась проделать Милдред, но не сумела… вот и все.
— Так почему это могло вас беспокоить? Какая разница, если бы ваши отношения с Флетчером были преданы огласке?
Мисс Ланг немного помолчала, прежде чем ответить, потом с каким-то странным выражением сказала:
— Мистер Серджент, я могу сказать, чего я боялась, но вы должны обещать мне никогда об этом никому не говорить и, конечно же, не писать в прессе. Вы обещаете?
— Ну… Да, обещаю.
— Я боялась, что полиция начнет копаться в нашем прошлом и ворошить грязное белье Флетчера, Поля, мое, и раньше или позже обнаружит, что Поль Брекстон рисовал меня пятнадцать лет назад ну… совсем без ничего. Вы должны знать, что у меня немало почитателей в Соединенных Штатах и Канаде, и если портрет когда-нибудь всплывет на свет Божий или появится в желтой прессе, то со мной — автором «Бесед о книгах» — будет покончено бесповоротно. Теперь вы понимаете, почему я боялась расследования?
Единственное, что я мог сделать — это удержаться от смеха.
— Теперь понимаю. Если честно, я слышал об этом портрете.
— Вы слышали? Уже пошли разговоры! С того самого момента, когда началось это отвратительное дело, я смертельно боялась, что кто-нибудь раскопает портрет. В последнем разговоре с Полем Брекстоном перед тем, как его забрали в тюрьму, я умоляла его молчать, сделать все, что можно…
— Уверен, он так и сделает. Кстати, я слышал, портрет очень недурен.
— Да, весьма неплох, — кивнула мисс Ланг, на мгновение возвращаясь к своей прежней манере.
Мы еще немного поболтали, потом я вернулся в дом. Все складывалось наилучшим образом. Настолько, что я был перепуган до смерти.
На втором этаже я проскользнул в комнату Брекстона. Меня никто не заметил. В комнате прибрали, и она выглядела совершено обычно. Я проверил замок на двери, ведущей в комнату Элли; замок работал мягко и бесшумно. Потом я подошел к окну и осмотрел раму. Как я и ожидал, на подоконнике в углах были царапины. На потемневшем от времени дереве выделялись длинные параллельные борозды. Ради проверки я нажал пальцем на раму, она свободно двигалась. Второе окно я проверить не успел, так как в дверях появилась миссис Виринг.