Шрифт:
Пролог
Черные горы живой плоти, взбивая сияющую гладь воды, разрезали волны. Около тридцати китов-убийц [1] плыли быстро и грациозно. Взрослые плавно двигались вперед, а молодые резвились, бодались и толкали друг друга. Они ныряли, ударяя хвостами по воде, чтобы тут же показаться на поверхности, выпустить фонтан воды и снова нырнуть. Белые животы и пятна на черной шкуре делали их похожими на огромных клоунов-переростков.
Детеныши держались позади матерей, повторяя за ними все движения, а потом опускались кормиться. Остальные
1
По-английски слово «касатка» (orc) звучит как «кит-убийца».
Сзади стаи плыли два кита, превосходящие по размерам всех остальных. Самца отличал высокий плавник необычной формы. Рядом с ним плыла беременная самка. Бок о бок они степенно продвигались вперед. Самец издал странный, высокий звук. Стадо ускорило движение. Раздавшаяся самка плыла медленно и начинала отставать. Самец тихонько подталкивал свою подругу вперед.
I. Экспедиция
1
– Я говорил, что будет очередь, – ворчал Кэмпбел. – Пошли отсюда.
– Чш-ш-ш! Веди себя тихо и делай, что тебе говорят, – с напускной строгостью сказала его сестра Энни. – Это недолго.
Жалкий, вспотевший от майской жары Джек Кэмпбел стоял в конце огромной очереди людей с детьми, фотоаппаратами, бутербродами и хотел выпить.
– Я сыт по горло этими акулами, – сказал он. – Давай, поехали в Ки Бискейн. Там есть одно место...
– Ты сыт по горло всем, кроме джина, – перебила его Энни. Судя по ее тону, она шутила лишь наполовину. – И потом ЭТУ акулу действительно стоит посмотреть, – пообещала она. – Это самая большая белая акула из всех когда-либо пойманных. Даже от вида ее чучела людей мучают ночные кошмары. Они вскрикивают, увидев...
– Кому, черт возьми, нужны кошмары? – перебил Кэмпбел. – Кроме того, акулы меня не пугают. Я чуть не заснул, пока смотрел «Челюсти».
Вчера вечером, когда он сказал, что хоть и прожил в Майами больше половины жизни, никогда не был в Океанариуме, Энни сразу выступила с предложением посетить этот крупнейший туристический аттракцион. Она ухватилась за эту идею и воодушевленно рассказывала о выставленной там гигантской белой акуле. Конечно, акула была только предлогом, Энни хотела хотя бы на один день стащить Джека с его койки на «Бампо». Он проводил там все больше и больше времени, ничем не занимаясь. Кэмпбел понимал, что сестра волнуется за него из-за того, что он пьет, без конца меняет женщин, из-за его апатии и пессимизма, из-за того, как он вел (или не вел) дела «Голден Сэндс». Но, говорил себе Джек, Энни, наверное, сошла с ума, если думает, что поездка в этот аквариум, ловушку для туристов, встряхнет его. Он надеялся, что к утру сестра забудет об Океанариуме. Она не забыла. Ладно, какого черта? С ним ничего не случится, если он доставит ей удовольствие. Итак, в конце концов Кэмпбел согласился составить компанию Энни и Полу Сатро.
Процессия начала продвигаться вперед. Впереди стояла семья – три беспокойных ребенка в футболках с акулами, бесформенная дама в брюках из полиэстера и толстый мужчина в спортивной рубашке кричащей расцветки. На трафарете его рубашки рыбак тащил гигантскую рыбу на корму моторного катера. У рыбы
– Может, завтра найму катер и сам поймаю одну из этих больших акул, – сказал толстый мужчина.
– Лови лучше с весельной лодки, – сказала ему жена. – Мы и так уже слишком много здесь потратили.
– Я зарабатываю, я и решаю, как тратить, – резко сказал мужчина.
Энни схватила Джека за руку и прошептала:
– Живой клиент, дай ему карточку. – А когда брат покачал головой, громко сказала: – Мистер...
– Заткнись, – буркнул Джек.
– Это вы мне? – немного зло спросил мужчина.
– Она со мной разговаривает, – сказал Кэмпбел.
– Не похоже.
– Можете мне поверить, – холодно сказал Джек.
Мужчина внимательно его осмотрел, после чего повернулся спиной.
– Я могу нанять катер за пару сотен, – сказал он жене. – Детям это понравится.
Очередь двигалась вперед, Энни задержалась.
– Сукин ты сын, – шипела она на Джека. – Ты считаешь, мы не должны заниматься фрахтом? Две сотни нам сейчас не пригодятся, да?
– Брось.
– Иногда я тебя перестаю понимать, а потом понимаю. В этом вся проблема.
Злой вид брата ее совсем не пугал, она слишком хорошо знала, как он к ней относится. Энни, как, кстати, и Джек, могли читать мысли друг друга, как карту дорог.
– Кто угощает? – спросил Джек, когда они подошли к кассиру.
Фальшивая улыбка сестры должна была задеть его:
– Я пока не зарабатываю.
Кэмпбел оглядел Пола – широкоплечий молодой человек, приблизительно того же возраста, что и Энни. У него были кустистые усы, простые манеры и бессмысленное лицо. Когда бы ни заходила речь о деньгах, руки Пола Сатро прятались в задние карманы его потертых джинсов и там и оставались. Но Кэмпбел не платил ему уже две недели, и смысла спорить не было. Джек достал старый бумажник из крокодиловой кожи и протянул кассиру десятидолларовую и двухдолларовую банкноты.
За турникетом были выставлены шпангоуты старых кораблей, испанские якоря, панцири гигантских черепах и другие экспонаты, знакомящие с мореходным делом и природой океана. Затем следовало главное здание. Расположение чучела акулы легко угадывалось по огромной толпе вокруг него, издающей восторженные возгласы.
– Я не вижу, – сказала Энни. – Приподними меня, Кэмпбел.
– Пусть это сделает твой парень, – непринужденно сказал Джек.
Пол легко поднял Энни.
– Бог ты мой! – воскликнула она. – Вот это МОНСТР!
Хотя Кэмпбел был выше шести футов ростом, чтобы увидеть рыбину, водруженную на треножники за стеклянной стеной, ему пришлось встать на цыпочки. Акула была 25 футов с гаком в длину, у нее были круглые сверкающие глаза и огромные, устрашающей формы зубы. Призрачно блестела шкура. Даже после смерти эта хищная тварь вселяла страх. И все же ей не удалось пробудить в Кэмпбеле настоящих эмоций. ГОСПОДИ, подумал он, ЭННИ ПРАВА. МЕНЯ УЖЕ НИЧТО НЕ БЕРЕТ.
– Хорошо, можешь отпустить, – сказала Энни. – Не желаешь потягаться с такой крошкой, Кэмпбел?