Смерть старого мира
Шрифт:
Мужчина, без тени удивления проследивший за манипуляциями вора, степенно кивнул ему в ответ.
— Доброе утро, Честер. Никак, решил ограбить склад?
— Что ты, Бобби, как можно? Я просто честно забрал своё, что оставлял на хранение! — беззаботно и на голубом глазу пропел Честер, взваливая на плечи оба мешка, а затем мотнул головой Агнессе:
— Всё, сестрёнка, пошли. Надо ещё провизией затариться. Бывай, Боб!
Агнесса, не до конца понимая суть этой мизансцены, напоследок ещё разок почесала бульдога и снова коротко улыбнулась мужчине.
— Хорошего дня, сэр. Пока, Джимми, — потрепала по холке бульдога и, подхватив с досок саквояж, поспешила за Честером,
Но стоило им скрыться за поворотом улицы, как парень уронил мешки прямо в грязь, прижался спиной к стене дома и с протяжным стоном закрыл лицо руками, сдавленно выдохнув:
— Пронесло!
Девушка с тревожным удивлением посмотрела на него, предварительно быстро оглядевшись по сторонам.
— Что случилось? Где ты был? — требовательно вопросила она, но вор лишь отмахнулся:
— Да это не важно! Ты не поняла?! Это же он был! Боб-расчленитель! Тот самый, одержимый!
По Честеру было заметно, что он совсем не придуривается, а ему по-настоящему страшно. Впрочем, после его слов Агнессе тоже стало не по себе.
— Это же... выдумка? Страшилка местная? — с надеждой переспросила она, но парень угрюмо помотал головой:
— Если бы! Нет, ты умудрилась напороться прямо на сладкую парочку Бобби и Джимми. Уверен, часть жертв он скармливает этой чудовищной псине! Ох, сегодня отмечаем наш второй день рождения! — судя по всему, эмоции он переживал весьма быстро — страх схлынул, уступая место деловитости, и Честер, подхватив вещмешки на плечи, бодро кивнул:
— И это надо отпраздновать!
Агнесса, запутавшись окончательно, молча кивнула и устремилась следом за своим бодрым и переменчивым спутником — знакомиться с местными пабами.
Собственно, колорит трактира, к которому её привёл Честер, начинался прямо с вывески. Название гласило: «Большая пушка», а чуть ниже, под кривыми и полусмытыми буквами, красовалось, собственно, изображение... мм... пушки. Правильнее сказать, автор этого шедевра предполагал, что пушки должны выглядеть так, но Агнессе совершенно не хотелось задумываться, что же именно художник использовал в качестве образца. Для полноты образа, под пушкой лежало два ядра. Девушка искоса заметила, что Честер выжидающе смотрит на неё и потому предпочла прикинуться, что ничего не видела.
— Как-то здесь не слишком многолюдно, — нейтрально проговорила она, преувеличенно внимательно оглядевшись по сторонам. — Это потому, что утро, верно?
— В точку. Но, вообще, чуть позже сюда придут желающие позавтракать, — вор не подал виду, что разочарован отсутствием реакции и бодро прошёл вперёд, открывая перед нею дверь. — Прошу!
— Благодарю, Честер, — любезно кивнула девушка, шагнув в полумрак помещения, и застыла за порогом, едва не сшибленная с ног затхлой вонью.
Кислое пойло, протухшая еда, прогорклое масло в светильниках, копоть и пепел в камине... Агнесса ошарашенно и потерянно моргала, глядя по сторонам и не в силах поверить собственным глазам. То есть, она в принципе не могла понять, как можно настолько запустить заведение. Вместо стёкол оконные проёмы затягивал бычий пузырь, мутный и грязный, из-за чего внутри царил полумрак.
Она сделала шаг вперёд и поняла, что, несмотря на то что они недавно с Честером совершали променад по грязевому болоту, её башмачки прилипли к полу. Усилием воли она заставила себя не смотреть под ноги и не пытаться вникнуть — во что же она вляпалась сейчас.
Честер же, как ни в чём не бывало, величественно махнул рукой куда-то в сторону пустых столиков и, бросив Агнессе через плечо «Располагайся!», потопал к засаленной барной стойке.
Девушка, сглотнув, прошла в перёд и, дойдя до ближайшего же столика, растерянно замерла. Запах, вид и консистенция того, чем был перемазан стул, не оставляли ей возможности не просто сесть на него, а и, вообще, находиться рядом. Благо соседнее место было почище — всё познаётся в сравнении, как говорят. Но девушка всё равно вытащила из саквояжа грязный фартук и, свернув его аккуратно, положила на стул — прежде чем сесть туда самой. Руки на стол, разумеется, она класть и не подумала — чинно сложила на коленях, размышляя о том, что вот тут, наверное, пожар бы не помешал. В любом случае, намного проще было бы всё тут отстроить заново, чем попытаться привести в человеческий вид.
Её спутник, покрутившись около пустой стойки и безрезультатно несколько раз то ли позвав хозяина, то ли выругавшись, полез прямо через неё, к еле видной на общем чёрно-грязном фоне двери. Но стоило ему коснуться ручки, как дверь угрожающе распахнулась перед ним, явив опухшее и очень недружелюбное лицо мужчины, одетого в серую застиранную рубаху — причём из тех, которые приличные мужчины надевают в качестве нательного белья, — тёмные кальсоны и засаленный мясницкий фартук. Впрочем, без малейшего труда Агнесса определила в нём хозяина сего заведения — по выражению лица. Даже забавно было, что этот трактирщик смотрел на окружающих ровно так же, как мистер Гилмур — лёгкая угрюмость и некоторое непонимание, как могут эти отвратительные смерды находиться в его вотчине!
Агнесса привычно потупилась, но вот Честер явно нисколько не смутился тем, что его поймали «на горячем»:
— Артур! Мужик! До тебя, видать, до мёртвого будет легче докричаться, чем живого вызвать!
— Чего надо? — резко прервал восторженный трёп вора трактирщик.
— Пожрать! Мы вот совсем не отказались бы перекусить, что там у вас нынче есть, ну и с собой набрать провизии в дорогу, — Честер понизил голос, нарочито-выразительно кивнув в сторону Агнессы, но Артура это, очевидно, не впечатлило.
— Хочешь жрать — иди на кухню, набери, что осталось. Повар ещё ничего не сготовил, так что будешь доедать вчерашнее. Устроит? — с непонятной девушке агрессией спросил он, но вор лишь жизнерадостно кивнул.
— А то! Ты как всегда — сама любезность, дружище! — после чего скрылся за той самой дверью, откуда минуту назад показался трактирщик.
Агнесса ещё раз немного нервно огляделась и принялась разглаживать невидимые складочки на подоле юбки. За входной дверью послышались шумный топот и смех, заставившие её внутренне напрячься и подобраться, но вместо отряда полисменов, ищущих всяких подозрительных личностей, в проёме показалась ватага пёстро разодетых девиц. В первый миг Агнесса даже решила, что это — цыгане, но когда вся компания с хохотом, шутками и хрипловатой руганью ввалилась внутрь, поняла, что для цыганок на них маловато одежды. И многовато макияжа. Неаккуратного, расплывшегося и размазанного макияжа.
Девушка ошарашенно моргала, стараясь более никак не шевелиться и, по возможности, не дышать, а пришедшие тем временем привычно и вольготно располагались вдоль стойки. Говорили они все разом, трактирщик им отвечал и из обрывков разговора Агнесса поняла, что обсуждалась прошедшая ночь. Точнее сказать — сколько кто сумел «наварить».
Она поймала на себе несколько оценивающих взглядов и услышала вполголоса заданный вопрос — что-то вроде «новенькая?», за которым последовало фырканье разом с нескольких сторон. Она не поняла, с чего вдруг кому-то пришло в голову, что ей было бы не зазорно работать тут, но промолчала.