Смерть в белом галстуке

Марш Найо

— Да, — сказал Аллейн. — Рад, что вы тоже об этом вспомнили. Это был мистер Коломбо Димитрий.

— А! — произнес потрясенный Каррадос. — А значит, мы подобрались и к этому, добрались и до него.

— Боюсь, я вас не понял, — сказал Димитрий. — Может быть, сэру Герберту нездоровится?

Каррадос быстро обернулся и ткнул пальцем в сторону Димитрия.

— Ты, грязный даго! Ты его выкрал. И я знаю, что ты его выкрал. Я с самого начала это подозревал. И ничего не мог сделать — ничего!

— Прошу прошения, мистер Аллейн, — сказал

Димитрий, — но мне кажется, что я могу возбудить против сэра Каррадоса дело о клевете, опираясь на это заявление. Я не прав?

— Не советовал бы вам это делать, мистер Димитрий. Это с одной стороны. С другой — я же настоятельно советую леди Каррадос возбудить против вас дело о шантаже. Леди Каррадос, правда ли, что утром двадцать пятого мая, когда к вам пришел с визитом лорд Роберт Госпел, вы получили шантажное письмо?

— Да.

— Верите ли вы в то, что единственным источником, из которого шантажист мог почерпнуть информацию, служило письмо, пропавшее в день, когда с капитаном О'Брайеном случилась автокатастрофа?

— Да.

Аллейн вынул из кармана конверт и передал его ей.

— То шантажное письмо было написано в стиле, сходном с этим?

Она проглядела письмо и с отвращением отвернулась.

— Оно было точно таким же.

— Если я сообщу вам, что дама, которой адресовано это письмо, была шантажирована точно так же, как были шантажированы вы, и что мы обладаем доказательствами по поводу того, что человеком, писавшим адрес, был Коломбо Димитрий, готовы ли вы обвинить его в шантаже?

— Да.

— Но это же фальсификация, — сказал Димитрий. — Я без сомнений предъявлю иск о клевете.

Он мертвенно побледнел и, приложив перевязанную руку к губам, с силой прижал ее.

— Прежде чем мы двинемся дальше, — сказал Аллейн, — я думаю, надо пояснить, что относительно шантажных писем лорд Роберт Госпел имел специальное поручение от Скотленд-Ярда. В этом деле он работал на нас. У нас имеется его подписанное заявление, которое не оставляет ни малейших сомнений в том, что мистер Димитрий взял деньги на концерте, который состоялся в четверг третьего июня в зале на Констанс-стрит. Лорд Роберт собственными глазами видел, как мистер Димитрий брал эти деньги.

— Он… — Димитрий задохнулся, его губы растянулись, обнажая зубы, точно в ухмылке. — Я отрицаю все, — заявил он. — Решительно все. И требую вызвать моего адвоката.

— Вы это сделаете, мистер Димитрий, но не раньше, чем я закончу говорить. Восьмого июня, то есть два дня назад, леди Каррадос давала бал в Марздон-хаус. Там был и лорд Роберт. Уже зная о мистере Димитрии достаточно, он рассчитывал выяснить и еще что-то. Он следил за мистером Димитрием. Теперь ему был известен метод, которым тот пользовался. Знал он и то, что жертвой шантажа была леди Каррадос. Это так, леди Каррадос?

— Да. Мы с ним беседовали об этом. Он знал, что я намерена была предпринять.

— А что вы были намерены предпринять?

— Положить свою сумочку с пятьюстами фунтами в определенное место в зеленой гостиной наверху.

— Так, — продолжал Аллейн. — Далее, лорд Роберт видел, как мистер Димитрий возвратил леди Каррадос ее пустую сумочку, и произошло это незадолго до часа ночи. В час он позвонил мне и сообщил, что обладает теперь достаточно вескими доказательствами. Разговор был прерван кем-то, кто наверняка подслушал по крайней мере одну значащую фразу. Спустя два с половиной часа лорд Роберт был убит.

Царившее до сих пор спокойствие в кабинете было взорвано пронзительными криками. Димитрий кричал, причем чисто по-женски, широко разинув рот. Длились эти невероятные вопли несколько секунд и затихли. Впечатление было такое, будто машинист потянул за паровозный гудок, а потом отпустил его. Димитрий стоял, все еще разевая рот, и грозил Аллейну пальцем.

— Ну, будет, будет вам! — проговорил Фокс, подходя к нему.

— Обман! — прошептал Димитрий, исступленно тыкая пальцами Фоксу в лицо, а затем, точно обжегшись, тряся ими. — Обман. Вы обвиняете меня в убийстве, но я не убийца. Cristo mio! Я невиновен, невиновен, невиновен!

В какой-то момент показалось, что он старается удрать из кабинета. Выглядел он как тенор из второразрядной итальянской оперы, притом немилосердно фальшивящий. Он что-то выкрикивал в адрес Аллейна, рвал на себе волосы, катался по креслу и периодически принимался рыдать. Среди пятерых находившихся в кабинете людей сгустилась тяжелая атмосфера замешательства.

— Я невиновен, — рыдал Димитрий. — Невинен как есть. Святые угодники поддержат меня в моей безвинности. Святые угодники поддержат…

— К сожалению, — заметил Аллейн, — их свидетельства не признаются судом. Если вы, мистер Димитрий, на какое-то время успокоитесь, мы продолжим наше расследование. Фокс, если вас не затруднит, попросите зайти сюда миссис Хэлкет-Хэккет.

Возникла пауза, но ее заполнил Димитрий, рыдающий и кусающий себе ногти.

Миссис Хэлкет-Хэккет появилась в кабинете, одетая так, будто она собралась в ресторан «Континенталь», но в последнюю минуту ее модистка сильно ошиблась. За ней следовал Фокс, неся для нее еще один стул. Она села и выставила на обозрение бюст, который стал напоминать какую-то надстройку на мощном основании. Затем она заметила леди Каррадос, и обе женщины обменялись загадочными взглядами. Словно сказали: «Как! И вы тоже?»

— Миссис Хэлкет-Хэккет, — начал Аллейн, — вы недавно сообщили мне, что во время вечера с шарадами, который вы устраивали в декабре, из ящика вашего туалетного столика пропал документ. Была ли у этого человека, Коломбо Димитрия, возможность остаться одному в вашей комнате?

Она повернула голову, чтобы взглянуть на Димитрия, который тотчас хлопнул ей в ладоши.

— Ну да, — сказала она, — конечно была.

— На концерте Сермионского квартета третьего июня сидел ли рядом с вами лорд Роберт?