Смерть в экстазе
Шрифт:
– Я здесь по делу АРМ, – сказал я и показал свое удостоверение.
Он вернул его обратно, даже не проверив.
– Полагаю, это все то же дело, – произнес он без особой сердечности.
– Да. Я убежден, что пока Оуэн Дженнисон находился здесь, у него должны были быть посетители.
Управляющий улыбнулся.
– Это смехотво… это просто невозможно.
– Вовсе и не невозможно. Ваши голокамеры получают портреты посетителей, но не снимают жильцов, не так ли?
– Разумеется, это так.
– Тогда к Оуэну мог зайти любой из
Управляющий выглядел потрясенно.
– Нет, этого не могло быть. В самом деле, мистер Хэмилтон, не понимаю, почему эта идея вас так преследует. Если б мистера Дженнисона обнаружили в подобном состоянии, так уж точно сообщили бы об этом!
– А я в этом не уверен. Мог к нему зайти любой из постояльцев этого здания?
– Нет, нет. Камеры бы зафиксировали изображение любого человека с другого этажа.
– А кого-нибудь с этого самого этажа?
Управляющий неохотно кивнул.
– Да-а-а. Если говорить о голокамерах, то это возможно. Но…
– Тогда я хотел бы попросить у вас изображения всех постояльцев, которые проживали на восемнадцатом этаже в течение последних шести недель. Пошлите их в Управление АРМ, Центральный Лос-Анджелес. Можете это сделать?
– Разумеется. Вы получите их в течение часа.
– Очень хорошо. Мне еще кое-что пришло в голову. Предположим, некто вышел из лифта на девятнадцатом этаже и спустился пешком на восемнадцатый. Тогда его снимут на девятнадцатом этаже, но не на восемнадцатом. Так?
Управляющий снисходительно улыбнулся.
– Мистер Хэмилтон, в этом здании нет лестниц.
– Только лифты? А это не опасно?
– Вовсе нет. Каждый лифт имеет собственный независимый источник питания на случай аварии. Это обычная практика. И в конце концов, кто захочет топать вверх на восьмидесятый этаж, если лифт откажет?
– Так, тем лучше. И еще один вопрос напоследок. Может ли кто-либо залезть в компьютер? Может ли кто-либо заставить его, к примеру, не получать фотографии определенных лиц?
– Я… я не специалист по вопросам безопасности компьютеров, мистер Хэмилтон. Почему бы вам не обратиться непосредственно к компании “Каулфилд брейнс, инк.”
– Хорошо. Какая у вас модель?
– Секундочку… – он поднялся и порылся в ящике картотеки. – “EQ 144”.
– Спасибо.
Это было все, что я тут мог сделать, и я знал это… и все же не мог заставить себя
встать с места. Должно было быть что-то еще…
Миллер наконец кашлянул и произнес:
– Это все, сэр?
– Да, – сказал я. – Нет. Я могу попасть в номер 1809?
– Сейчас посмотрю, не сдали ли мы его.
– А полиция там все закончила?
– Безусловно, – он снова порылся в картотеке. – Нет, он еще свободен. Я вас провожу. Сколько вы там пробудете?
– Не знаю. Не более получаса. Подниматься нет нужды.
– Очень хорошо.
Он вручил мне ключ и подождал, пока я наконец уберусь прочь.
Выходя из лифта, я заметил едва уловимый глазом блик
Комната Оуэна представляла собой ящик. Все было втянуто. Остались одни голые стены. Более заброшенное впечатление мог произвести разве что какой-нибудь кусок астероида, не стоящий разработки и слишком неудобно расположенный, чтобы служить базой.
Пульт управления находился у двери. Я включил свет и прикоснулся к главной кнопке. Появились линии красного, зеленого и голубого цвета. Большой квадрат на одной стене означал кровать, другая стена была почти целиком занята кухней. На полу тоже имелись разные очертания. Очень удобно. Гость не окажется стоящим на столе в тот момент, когда ты его выдвинешь.
Я пришел сюда ощутить это место, подстегнуть интуицию, взглянуть, не упустил ли я чего. Короче: я играл. Играя, я проник в пульт управления, чтобы отыскать схемы. Печатная плата была слишком мала и изощрена, чтобы я что-то понял, но я прошелся иллюзорными пальцами по нескольким проводам и выяснил, что они направлены точно в нужные места, никуда не отклоняясь. Никаких датчиков снаружи. Чтобы узнать, что именно выдвинуто, а что втянуто, надо было находиться в комнате.
Значит, в помещении, предположительно занятом, кровать не извлекалась шесть недель. Но узнать это можно было, только войдя внутрь.
Я нажал кнопки, чтобы выдвинуть кухонный закуток и кресло. Стена съехала на восемь футов; пол вспучился и принял нужную форму. Я уселся в кресло, и дверь оказалась скрыта от меня кухонным углом.
Из коридора никто не мог бы увидеть Оуэна.
Если б только кто-либо обратил внимание, что Оуэн не заказывает пищи, это могло бы его спасти.
Я подумал еще кое о чем и повернулся, ища взглядом кондиционер. На уровне пола имелась решетка. Воображаемой рукой я пощупал под ней. Некоторые их этих комнатных кондиционеров включались, когда концентрация двуокиси углерода превышала полпроцента. Но этот был настроен на температуру и имел ручное управление.
Будь кондиционер другим, наш осторожный убийца мог бы подключиться к нему, чтобы убедиться, что Оуэн еще жив и наличествует на месте. Но при данной модели комната 1809 шесть недель вела себя как пустая.
Я снова откинулся в кресле.
Если мой гипотетический убийца наблюдал за Оуэном, он делал это с помощью жучка. Если только он в самом деле не прожил на этом этаже четыре или пять недель, пока тот не умер. Иного способа не было.
Ну хорошо, подумаем насчет жучка. Будь он достаточно маленький, его не заметит никто, кроме робота-уборщика, который отправит его прямиком в мусоросборник. Значит, жучка надо сделать побольше, чтобы робот не унес его. Насчет Оуэна можно не беспокоиться. А убедившись в его смерти, можно включить самоуничтожение.