Смерть в кредит
Шрифт:
— Я знаю! Чертов бордель! Проклятая вонючая дыра! Я прекрасно знаю, что уже два часа! Но разве я в этом виноват?.. Будет и три часа! Господи! А потом четыре! А потом тридцать шесть! А потом опять двенадцать! Чертов бордель!.. Этот несчастный поганый бордель, в котором я должен пахать день и ночь!.. Это невыносимо, в конце концов!..
Тут он нанес по своей штуковине ужасный удар, сразу по всем буквам, нажимая на всю клавиатуру… И повернулся, побагровев, лицом ко мне… Он наткнулся прямо на меня. «А! — сказал он мне очень громко, он орал изо всех сил, декламируя: — Вы все мне осточертели! Вы слышите меня?.. Понятно? А ты, грязный гаденыш! бесстыдная тварь! Где ты опять шлялся? С восьми часов утра? А? Не хочешь ли ответить? Скажи! Скажи, прошу тебя!..»
Сперва я ничего не ответил… Вдруг я внезапно вспомнил, что я же сделал покупки… в самом деле, я ведь ничего не принес! Ах! черт побери! Какая оплошность!..
Я думал теперь только о ветчине!.. Я уже все забыл… Теперь я осознал, как низко пал! Черт побери! «А деньги твоей матери?.. А ее
Он опять вдохнул воздух!.. Его распирало! Он весь раздувался!.. Он разорвал на себе спереди рубашку… и обнажил грудь…
«Черт меня побери! Но он же подонок до мозга костей! Он ни перед чем не остановится!.. Ты должна была бы все же знать!.. И не доверять ему ничего!.. Ни сантима! Ни единого су!.. Ты клялась мне в этом пятнадцать раз! двадцать раз! Сто тысяч раз!.. И опять все сначала! Ах! ты неисправима!»
Он подскочил со своего табурета… Он нарочно подошел, чтобы выкрикивать оскорбления прямо мне в лицо… Он пересек комнату… Его слюни полетели прямо мне в рожу, а он все больше раздувался… Он пришел в настоящую ярость!.. Я видел его глаза совсем близко… Они смешно прыгали… и дрожали в орбитах… Между нами разразился настоящий шквал. Он так сильно блеял от ярости, что чуть не затопил меня брызгами своей слюны! Он загородил мне свет… Я был потрясен… Он так суетился, что сорвал повязку с шеи и начал приплясывать… Он подошел ко мне сбоку… и вцепился в меня… я грубо оттолкнул его и увернулся… Я тоже был настроен решительно… Я не хотел, чтобы он до меня дотрагивался, этот грязный хмырь… Он был на секунду озадачен…
— Ах! значит так! — сказал он мне… — Ах! Смотри! я за себя не отвечаю!
— Давай! — сказал я ему… Я чувствовал, как во мне все поднимается.
— Ах! Засранец! Ты смеешь мне перечить? Сопливый сутенер! Отброс! Посмотрите, какая наглость! Какая низость! Ты хочешь до нас добраться? А? Не правда ли, ты этого хочешь? Скажи-ка поскорее!.. Маленький трус! Бродяга!.. — Он выплюнул это мне в лицо… И снова принялся причитать: — Черт побери всю эту мерзость! Что мы наделали, моя бедная жена, зачав такую гадину? — извращенную, как тридцать шесть висельников!.. Развратник! Подонок! Бездельник! Все! Он — наша самая большая напасть! Ни на что не способен! Только грабить нас! Драть с нас три шкуры! Зараза! Беспощадно обдирать нас!.. Вот вся его признательность! За жизнь, полную жертв! Две жизни, полные страданий! Мы старые идиоты! Все время мордой в дерьме! Все время!.. Скажи-ка еще раз! скажи, ядовитая тварь! Скажи же! Признайся сейчас же, ты хочешь, чтобы мы сдохли!.. Сдохли от горя! от нищеты! чтобы я мог это услышать до того, как ты меня прикончишь! Скажи, мерзкий бездельник!
Тогда моя мать приподнялась и заковыляла, прихрамывая, желая встать между нами…
— Огюст! Огюст! Послушай меня! Послушай меня, я тебя умоляю! Огюст же! Ты доведешь себя до полного изнеможения! Подумай обо мне, Огюст! Подумай о нас! Ты окончательно сляжешь! Фердинанд! Уходи, мой мальчик! иди на улицу! не стой здесь!..
Я не сдвинулся с места. А он снова уселся…
Он вытер пот, продолжая ворчать!.. Напечатал пару букв на пишущей машинке… И снова начал блеять… Он повернулся ко мне и ткнул пальцем, указывая на меня… Он старался изобразить торжественность…
— А! Слушай! Я наконец могу признаться в этом сегодня!.. Как я об этом сожалею! Что у меня не хватало энергии! Как я виноват, что как следует не выдрессировал тебя! Господи Боже мой! Не выдрессировал! Когда еще было можно! В двенадцать лет, ты слышишь! Именно в двенадцать лет и не позже нужно было бы схватить тебя и обуздать! Ах, да! Не позже! Но у меня не хватило энергии!.. Нужно было запереть тебя в исправительный… Вот! Только тогда я бы тебя обуздал!.. И с нами не было бы того, что сейчас!.. Теперь уже поздно!.. Нас уносит рок! Слишком поздно! Ты слышишь меня, Клеманс? Слишком поздно! Этот подлец неизлечим!.. Это твоя мать помешала мне! Теперь придется расплачиваться, моя крошка!
Он указывал мне на нее, со стонами ковылявшую по комнате.
— Это твоя мать! Да, это твоя мать! Ты бы не дошел до этого сегодня, если бы она послушала меня… Ах! Нет, черт побери! Нет! Ах! Черт меня побери!..
Он снова обрушился на клавиатуру… ударами обеих кулаков… Едва не разбив все окончательно.
— Ты слышишь меня, Клеманс? Ты меня слышишь? Я тебе уже достаточно об этом говорил!.. Я тебя предупреждал? Я знал, что рано или поздно это случится!
Он разошелся еще больше… Им снова овладел гнев… Он весь раздулся… и голова, и глаза… Они вылезли у него из орбит… А она уже не могла держаться на своей ноге, ковыляя и спотыкаясь. Ей опять пришлось влезть на постель… Она скорчилась… У нее снова задрались все ее юбки… Бедра и низ живота оголились… Она скорчилась
— Ах! ну что это такое! Закройся! Закройся же, это мерзко!..
— Ах! я прошу тебя! Я тебя прошу! Я умоляю тебя, Огюст! Ты нас всех сделаешь больными!.. — Она не могла больше… Она ни о чем не думала…
— Больными? Больными?.. — Это поразило его, как молния! Это магическое слово!.. — Ах! Хорошо! Боже мой, это уж слишком! — Он расхохотался… — Да это откровение… — Он опять втянул в себя воздух… Да это же он! Ты разве не видишь этого, моя Простушка?.. Это же маленький бандит… Но поймешь ли ты наконец, Боже мой, что это он, это маленькое исчадие ада делает нас всех здесь больными! Мерзкая гадина! Это же он хочет нашей смерти! С тех пор, как он у нас появился! Он хочет, чтоб мы отправились на кладбище! Он этого хочет!.. Мы его стесняем! Он даже больше не скрывает этого!.. Он хочет, чтобы старики сдохли!.. Это очевидно! Но это же совершенно ясно! И как можно раньше! Это невероятно! Но он торопится! Наши несчастные четыре су! Наша скудная пища, на которую он зарится! Значит, ты ничего не видишь? Но это так! Так! Он хорошо знает, что делает, этот мерзавец! Он понимает это, маленький подлец! Подлюга! Шпаненок! Он все прекрасно видит! Он видит, как мы погибаем! Он настолько же испорчен, насколько зол! Только я могу тебе это сказать! Я-то это вижу, если ты не замечаешь! Хоть это и мой сын!..
Он опять начал трястись, дергаться всем своим корпусом, он был вне себя… Он сжал кулаки… Его табурет скрипел и приплясывал… Он весь собрался, приготовившись к прыжку… И опять начал выкрикивать мне прямо в лицо новые оскорбления… все время новые… Я тоже почувствовал, как во мне что-то поднимается… И еще жара… Я схватился за голову обеими руками… Вдруг я понял, как это все смешно!.. Я уже ничего не замечал… Я сделал только один прыжок… Я поднял его громоздкую увесистую машинку… Я поднял ее в воздух. И шмяк!.. Раз!.. Я бросил ее ему прямо в рожу! Он не успел закрыться!.. И опрокинулся от удара, все полетело кувырком!.. Стол, человечек, стул, все покатилось к чертям… Рассыпалось по полу… раскатилось… Меня тоже увлек этот танец… Я споткнулся и стремительно напал на него… Я уже не мог удержаться… Мне нужно было прикончить эту падаль! Шмяк! Он опять упал… Я готов был расквасить ему рожу… Я больше не хотел его слышать!.. Я разорву ему пасть… Я свалил его наземь… Он завопил… заблеял… Хорошо! Я впился в его жирную шею… И встал на колени сверху… Я запутался в его повязках, мои руки оказались связанными. Я сжал его. Он опять захрипел… Задрыгал ногами… Я навалился на него… Он был омерзителен… Послышалось кваканье… Я утрамбовывал его сверху… Душил его… присев… Я впился в его мясо… Своими руками… Его слюна… Я вцепился… и вырвал большой клочок усов… Он укусил меня, скотина!.. Я залез ему в дырки носа… Я был весь в чем-то клейком… мои руки заскользили… Он забился в конвульсиях, протянул руки и сильно поцарапал мою шею… Он попытался схватить меня за горло… Я еще сжал его. Я добрался до его горла… Он обмяк… Стал совсем вялым… Он весь размяк подо мной… Он начал сосать мой мизинец… А потом перестал… Черт побери! В этот момент я поднял голову… Я увидел лицо моей матери как раз на уровне моего… Она смотрела на меня, и ее глаза стали больше в два раза… Она раскрыла глаза так широко, что я спросил себя, где я!.. Я ослабил свою хватку… Еще одна голова появилась над ступеньками!.. в углу лестницы… Это Ортанз! Точно! Это она! Она испустила истошный крик… «На помощь! На помощь!» — надрывалась она… Потом она тоже на меня уставилась… Я оставил моего старика… Один прыжок… И я на Ортанз!.. Сейчас я задушу ее! Посмотрю, как она будет дрыгать ногами! Она вырвалась… Я запачкал ей рожу… Я зажал ей рот ладонями… Гной из фурункулов, кровь, все это размазалось и стекало с нее… Она захрипела сильнее, чем отец… Я вцепился в нее… Она забилась в конвульсиях… Но она крепкая… Я хотел ей тоже сжать горло… Удивительно… Какой-то совершенно таинственный мир, толчками бьющийся в руках… Жизнь!.. Надо ее хорошенько почувствовать… Я колочу ее затылком о перила… Раздается стук… У нее на волосах показалась кровь… Она вопит! Я заткнул ей рот! Пихнул ей большой палец в глаз… Я ее плохо захватил… Она царапается… Выскальзывает… И удирает… У нее еще есть силы… Она скатилась по лестнице… Я слышал, как она орала снаружи… Она всех всполошила… Она вопила… «Убивают! Убивают!»… Я слышал это, шум… Массовое нашествие… топот в лавке, рокот на ступенях внизу… На всех этажах столпотворение… Всюду люди… Я слышу свое имя… Вот они!.. Они еще на втором… Я взглянул… Появился Визьо! Он вышел первым… Сделал прыжок от лестницы… И застыл там, суровый и решительный… Он направил на меня револьвер… Прямо в грудь… Остальные ублюдки обошли меня сзади и окружили, они галдели и орали на меня… Выкрикивая угрозы, оскорбления… Старик все еще был без сознания… Он так и валялся… Ручеек крови струился у него из-под головы… У меня больше не осталось гнева… Все было безразлично… Визьо наклонился и потрогал его пульс, отец хрюкнул и захрипел…
Остальные скоты опять начали пинать и толкать меня, они сильнее меня… Они ведут себя крайне грубо… Выталкивают меня на лестницу… Они даже не слушают мою мать… Запирают меня в комнате внизу… Я покорно принимаю все удары, которые на меня сыплются… Я больше не сопротивляюсь… Удары сыплются на меня со всех сторон… особенно сильно в поддых… Я больше ничем не могу ответить… Визьо самый злой!.. Я получаю от него удар башмаком прямо в живот… Я спотыкаюсь… Сгибаюсь… И стою так, прижавшись к стенке… Они расходятся… На прощание плюют мне в рожу… И закрывают меня на ключ.