Смерть в ночном эфире
Шрифт:
На автостраде велись дорожные работы, машины еле ползли, поэтому, когда Кертис вернулся в город, необходимая информация уже лежала у него на столе. В телефонной компании «Белл» Фишер работал под своим настоящим именем. Он был образцовым служащим, пока его не поймали на воровстве оборудования.
– Когда-то это оборудование считалось первоклассным, – объяснил детектив, проводивший проверку, – но скорость прогресса такова, что оно мгновенно устаревает.
– А им можно пользоваться?
– Если верить экспертам, то да.
Вооруженный
Коллеги не забыли о копиях газетных статей, текстах телевизионных репортажей и информации из Интернета. Они изложили всю трагическую историю, заполнив те пустоты, которые оставил в своем рассказе Мэллой.
Наконец-то Кертис понял, почему Пэрис Гибсон носит солнечные очки. Она повредила глаза в той самой аварии, которая практически лишила жизни Джека Доннера, оставив только биение сердца и минимальную активность мозга.
Пэрис ехала впереди, на месте пассажира, она была пристегнута ремнем безопасности. Когда машина врезалась на большой скорости в бетонную опору моста, надулись специальные подушки. Но они не могли защитить от осколков стекла, которое считалось особо прочным, но таковым не оказалось. Водитель вылетел через него.
Джек Доннер не был пристегнут. Воздушная подушка уменьшила скорость его тела, но не остановила. Он получил тяжелую черепно-мозговую травму. На всю оставшуюся жизнь Доннер превратился в беспомощного инвалида.
Джек Доннер реагировал только на визуальные, тактильные и аудиораздражители. Реакция была очень слабой, как у новорожденного, но достаточной для того, чтобы мозг не посчитали мертвым. Никто не мог отключить аппаратуру, поддерживавшую его жизнь.
Сообщалось, что доктор Дин Мэллой, лучший друг Доннера, первым прибыл на место катастрофы. Он следовал за мистером Доннером в своей машине и стал свидетелем аварии. Именно он вызвал медиков по своему сотовому. О нем писали как о заботливом и исполненном самопожертвования друге, который в течение долгих дней дежурил у палаты мисс Гибсон и мистера Доннера.
После того как мисс Гибсон оправилась от повреждений, она уволилась с телевизионного канала и перевезла Джека Доннера в частную клинику.
Газеты цитировали ее слова, когда она благодарила всех друзей, коллег и поклонников, которые прислали ей цветы и карточки с пожеланиями скорейшего выздоровления ей и ее жениху. Пэрис сказала, что будет скучать по замечательным жителям Хьюстона, но ее жизнь сделала неожиданный поворот, поэтому она должна пойти по новому пути.
В конце истории ни разу не упоминалось имя доктора Мэллоя, и это буквально бросилось в глаза Кертису. Когда исчезает давний хороший друг, для этого должна быть очень серьезная причина.
Никакой страшной тайны, с точки зрения Кертиса. Он видел, как Мэллой смотрел на Пэрис Гибсон, а она на него. В их взглядах было неприкрытое желание. Они так старались не смотреть друг на друга, что невольно выдавали, насколько сильно нуждаются друг в друге, причем не только физически. Это нельзя было не заметить. Если это заметил Кертис за два дня общения с ними, то Джек Дон-нер наверняка все понял сразу.
Вывод: в любовном треугольнике третий всегда лишний.
Он слушал программу Пэрис Гибсон, и его гнев нарастал.
Она ни разу не упомянула его, Валентино Она только без умолку трещала о Джейни Кемп. И родители-то ждут не дождутся ее возвращения живой и здоровой. И друзья-то волнуются о ее безопасности. И вообще Джейни Кемп просто кладезь неисчислимых добродетелей.
Какой фарс! Джейни говорила ему, как ненавидит своих родителей, и это чувство было взаимным. Друзья? Она приобретала трофеи, а не друзей. А что касается добродетелей, то их у Джейни просто не было.
Но если послушать Пэрис, то Джейни Кемп святая. Красивая, очаровательная, дружелюбная, добрая. Американский идеал, да и только.
– Если бы ты видела ее сейчас, Пэрис, – сдавленно хихикнув, прошептал он.
Теперь Джейни внушала ему такое отвращение, что он заглянул к ней всего на несколько минут. Она больше не выглядела красивой и желанной. Ее волосы, некогда шелковистые и вьющиеся, напоминали старую веревку, обмотавшуюся вокруг ее головы. Лицо стало землистым. Глаза, раньше такие манящие или игривые, казались безжизненными и пустыми. Она едва осознала его присутствие в комнате, смотрела в никуда, не мигнув даже тогда, когда он щелкнул пальцами у нее перед носом.
Джейни вела себя как полумертвая, а выглядела еще хуже. Душ помог бы ей, но он не собирался утруждать себя и нести ее на руках в ванную, мыть, вытирать, укладывать обратно.
Он должен был найти выход из той ситуации, которую сам создал. Времени для принятия решения оставалось совсем немного. Он дал Пэрис срок – семьдесят два часа, и если у него есть характер и гордость, то он должен соблюдать собственные условия.
Джейни превратилась в большую помеху, чем он думал. И потом, еще оставался вопрос, что делать с Пэрис.
На самом деле он собирался только привезти Джейни в эту комнату и сделать с ней то, о чем она просила. Она была шлюхой, сама давала объявления и заявляла о своей готовности попробовать все, что ей могут предложить. Он всего лишь решил проверить, блефует она или нет. Нет, она не хвасталась. Джейни доказала свою склонность к тому, чтобы ее унижали.
Если говорить серьезно, он не планировал закончить с ней вот так. Впрочем, убивать Мэдди Робинсон он тоже не собирался. Просто к такому завершению пришли их с Мэдди отношения. Она же сказала: «Я больше не хочу тебя видеть». И он исполнил ее просьбу. Больше она его не увидит. Никогда. Если посмотреть на дело таким образом, то она сама решила свою судьбу, а он тут ни при чем.