Смерть в рассрочку
Шрифт:
Эту встречу в верхах, проходившую под кодовым названием «Аргонавт», конечно же, можно назвать исторической. Руководители трех союзных держав договорились о судьбе послевоенной Германии, о создании Организации Объединенных наций, был, наконец, решен польский вопрос, пришли к единому мнению о структуре власти в Югославии. Несомненной победой англо-американской дипломатии было согласие Советского Союза через два-три месяца после капитуляции Германии вступить в войну против Японии. Правда, ради этого пришлось пойти на некоторые жертвы: согласиться с существующим статусом Монголии,
Все это можно найти в отчетах и протоколах, опубликованных после войны. Но ни в одном документе нет ни строчки, касающейся судьбы военнопленных! А между тем важнейшие соглашения были приняты и по этому вопросу. Больше того, проблема военнопленных практически каждый день обсуждалась и в частных беседах.
На веранде — Сталин, Черчилль, Молотов, Иден и два переводчика. Они любуются стоящими на рейде кораблями.
— Все-таки ничего красивее кораблей на этом свете нет, — попыхивая сигарой, заметил Черчилль. — Наверное, я никогда не был так счастлив, как в те времена, когда был военно-морским министром.
— Вы имеете в виду четырехлетний период перед Первой мировой войной или неполный год с началом второй? — так же меланхолично попыхивая трубкой, уточнил Сталин.
— Однако, — поперхнулся дымом Черчилль, — вы хорошо осведомлены.
— Кто же не знает биографии такого политического деятеля, как Уинстон Черчилль?! — подсластил пилюлю Сталин.
— От имени правительства Его Величества я хотел бы еще и еще раз принести Вам поздравления по случаю грандиозных побед русского оружия, — сменил тему Черчилль.
— Спасибо, — коротко кивнул Сталин. — Мы просто выполняем свой долг… И свои обещания, — после паузы добавил он.
— Но в связи с такими высокими темпами наступления у вас, наверняка, возникли проблемы, — как бы между прочим бросил Черчилль.
— Наступления без проблем не бывает, — мгновенно насторожился Сталин.
— Одну из них мы могли бы помочь решить.
— Только одну? — усмехнулся Сталин.
— Одной головной болью меньше — это не так уж плохо… Я говорю о пленных, — уточнил Черчилль.
— А что вас, собственно, беспокоит?
— По нашим данным, Красная Армия освободила десять лагерей, в которых находится более пятидесяти тысяч английских солдат и офицеров. Мы хотели бы как можно скорее вернуть их на родину.
— Законное желание. Матери хотят обнять своих сыновей, жены — мужей, дети — отцов… Товарищ Молотов, — обернулся он к наркому иностранных дел, — а наши матери хотят обнять своих сыновей? Кажется, вы получили по этому поводу немало писем?
— Десятки тысяч, товарищ Сталин. И многие из них опубликованы в газетах, — развернул папку Молотов. — Люди возмущаются, требуют, негодуют.
— Вот видите, господин Черчилль, наши желания совпадают: мы тоже хотели бы как можно скорее вернуть наших пленных, находящихся в ваших руках.
— Десять тысяч мы отправили на «Скифии». Скоро снарядим еще один пароход. Но немцы все еще держат подводные лодки в Северном море, и нам не хотелось бы подвергать
— Вы же были первым лордом адмиралтейства и лучше меня знаете, что при хорошем охранении ни одна лодка к конвою и близки не сунется, — прищурился Сталин. — Да и сколько их нужно, этих пароходов?
И тут Черчилль попался! Сталин явно не знал точной цифры количества пленных и запустил, если так можно выразиться, пробный шар.
— Пароходов? — вскинул брови Черчилль. — Таких как «Скифия» не меньше десяти. А это — целая флотилия.
— Значит, у вас сто тысяч наших пленных? — победоносно уточнил Сталин.
Иден досадливо прикусил губу. А Черчилль, поняв, что проиграл, молча кивнул.
— Ну что ж, — раскурил погасшую было трубку Сталин. — Об освобожденных из плена англичанах вы можете не беспокоиться. В пунктах сосредоточения им будут созданы самые благоприятные условия. А как только позволит обстановка на фронтах, они будут переправлены на родину. Что же касается русских пленных, то я надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы они были как можно скорее отправлены домой. И мне кажется, вам не стоит столь пристально заниматься теми, кто воевал на стороне немцев. С ними разберутся дома! — жестко закончил он.
— О’кэй, — кивнул Черчилль.
Этим коротким «о’кэй» была дана зеленая улица для подписания двухсторонних соглашений между Англией и Советским Союзом, а также между США и СССР. Англо-советское соглашение подписали Иден и Молотов, а американо-советское генерал-майор Джон Дин и генерал-лейтенант Грызлов.
Одновременно все три стороны договорились держать эти соглашения в секрете. А Сталин прямо сказал, что их не следует включать в официальные отчеты. Англичане пошли еще дальше — они категорически возражали против регистрации этих соглашений в ООН.
Вот так в обстановке строжайшей секретности готовилась к отправке из Англии очередная партия русских военнопленных.
У причала три английских транспортных судна: «Дачес оф Ричмонд», «Мортон Бей» и «Хайленд Принцесс».
Глубокая ночь. У освещенных прожекторами трапов большие группы солдат и полицейских. Руководит ими человек в макинтоше и мягкой шляпе.
— Сейчас подойдут русские, — громко говорит он. — Парни среди них разные. Есть и такие, кто не хочет возвращаться на Родину. Понять их можно: там им придется отвечать за то, что воевали на стороне немцев. Но это не наше дело: пусть с ними разбираются дома. Наше дело — погрузить их на корабли. Во избежание дебоша и несчастных случаев погрузку будем производить так: каждого русского по трапу сопровождает наш человек, на палубе сдает старшему помощнику капитана — и все, на этом наша работа заканчивается, так же, как и ответственность за этого парня. Прошу еще раз вдуматься в мои слова и сосредоточить на них все ваше внимание: за русского вы отвечаете до тех пор, пока не сдадите старпому… Сопротивление подавлять силой! Но я полагаю, что сопротивляться им будет трудно, — после паузы добавил он, — последние двадцать миль их специально гнали пешком.