Смерть в Сингапуре [сборник]
Шрифт:
— Мистера Спиллейси, пожалуйста.
— Это я, — голос переполняла дружелюбность. — Секретарша выбежала на минутку выпить чашечку кофе, — он хохотнул, выказывая понимание человеческих слабостей. — Чем я могу вам помочь?
— Я хотел бы поговорить с вами. Сегодня днем. Моя фамилия Сент-Ив. Филип Сент-Ив.
Последовала короткая, едва заметная пауза. В дружелюбном голосе послышалась нотка сожаления.
— Я проглядел записи моей секретарши, мистер Сент-Ив, и, похоже, сегодня днем мне предстоят два важных совещания. Не могли бы мы встретиться в другой
— Нет, пятница мне не подойдет. Встретимся сегодня, в четыре часа.
— Но я только что сказал вам…
— Я слышал, что вы сказали. Два важных совещания. Отложите их.
— Послушайте, мистер Сент-Джон…
— Ив, — поправил его я. — Сент-Ив.
— Ив так Ив. Мне не по душе незнакомцы, которые звонят по телефону и учат меня, как вести дела, — негодующе воскликнул Спиллейси.
— Но меня-то нельзя назвать незнакомцем, не правда ли? Тем более что у нас есть общие друзья. В частности, торговец произведениями искусства мистер Альберт Шиппо и известный в прошлом спортсмен мистер Джонни Паризи. Кстати, только вчера вечером я обедал с Джонни.
— Вы упомянули мою фамилию, — дружелюбие в голосе сменилось обреченностью.
— Мы поговорим и об этом. Сегодня.
Долгая пауза, тяжелый вздох.
— Хорошо. В четыре часа. У меня.
— Договорились, — и я положил трубку.
Я поставил на плиту воду для чая и начал резать огурцы, когда в дверь постучали. Томатный суп и крекеры давно переварились, и я снова проголодался. По телевизору показывали какой-то английский фильм, действующие лица постоянно пили чай и ели сэндвичи с огурцом, я их, кстати, очень люблю, и растравили-таки мой аппетит. Я положил нож на столик и пошел открывать дверь. На пороге возник лейтенант Огден из полиции нравов в одном из своих трехсотдолларовых костюмов и с широкой улыбкой на лице.
— Хочешь сэндвич с огурцом? — спросил я.
— Что?
— Сэндвич с огурцом. Заходи.
Огден вошел.
— Твоя беда, Сент-Ив, в том, что ты живешь один. Это неестественно. Противоречит веленью Божьему.
— Если не хочешь сэндвич с огурцом, могу предложить тебе выпить. Шотландское, водка, бербон, чего изволите?
— Бербон, — выбрал Огден. — С водой.
Я смешал ему бербон с водой и вновь занялся сэндвичем. Срезал корочку с двух кусков хлеба, аккуратно намазал их маслом, положил на один ломтики огурца, накрыл вторым и разрезал по диагоналям на четыре части.
Ощен стоял рядом, наблюдая за моими трудами. Один раз я искоса глянул на него, но не заметил восхищения в его глазах. Я нашел пакетик с чаем, опустил в чашку, залил кипятком. Когда чай заварился, вынул пакетик и отнес чашку и сэндвич к моему любимому креслу. Осторожно сел, держа в одной руке чашку, а во второй — тарелочку с сэндвичем.
— Тебе снова нужно жениться, — гнул свое Ощен. — Или найти работу. Сэндвич с огурцом в половине третьего дня плюс проклятый телевизор. С ума можно сойти, — он шагнул к телевизору и выключил его. — Ты плохо кончишь, Сент-Ив.
— Я
— С чем ты пришел? — поинтересовался я.
Ощен отпил из бокала.
— Хороший бербон.
— Тебе лучше знать. Я не пью бербона. Наверное, и в этом повинна моя монашеская жизнь.
Ощен сел в кресло напротив меня. В пятьдесят с небольшим лет он сохранил хорошую фигуру, но волосы изрядно поседели, а лицо прорезали глубокие морщины. Лицо у него было грубое, жесткое, привыкшее ко лжи и грязи нью-йоркского дна. Маленький нос дергался каждые несколько мцнут, словно чуя неприятный запах, причину которого он не мог установить. Глаза цветом напоминали морозное январское небо.
— Как твоя дочь? — я пригубил чай.
— Начинает учиться. В следующем месяце.
— Где?
— Огайо Стейт. Мне придется отвезти ее.
— Это хороший колледж.
— Да. Мне говорили. Но и стоит недешево.
— Почему она не захотела учиться поближе к дому?
Ощен неопределенно помахал рукой.
— О Господи, ты же знаешь, какая нынче молодежь. Они не хотят жить дома и каждый день ходить в колледж. Им подавай кампус в другом штате, по меньшей мере, в другом городе.
— С этим все ясно, — я отправил в рот еще один кусок сэндвича. — Но почему ты пришел ко мне в половине третьего дня вместо того, чтобы ловить злостных нарушителей нравственности?
— До меня доносятся кое-какие слухи.
— Из Вашингтона? От Деметера?
— Он звонил в понедельник. Справлялся о тебе. Я сказал, что дело с тобой иметь можно, но ты отличаешься излишней осмотрительностью.
— Я думал, ты говорил ему о моей чрезмерной осторожности.
— Возможно. Не помню. Осторожность, осмотрительность — какая разница.
— Он сказал тебе, чем я занимаюсь?
— Да. Каким-то щитом. Африканским. Ты должен выкупить его у воров за двести пятьдесят тысяч. Тот еще щит.
— У него давняя история.
— Деметер полагал, что тебе не помешает помощь.
— Ты предлагаешь свои услуги?
Ощен допил бокал и поставил его на ковер, поскольку столика под рукой не оказалось.
— Неофициально.
— Неофициально?
— Если ты думаешь, что я тебе пригожусь.
— Не думаю.
Ощен пожал плечами.
— Мне просто пришла в голову мысль, что завтра не грех провести несколько часов на свежем воздухе. Тем более завтра у меня выходной.
— А что такого особенного в завтрашнем дне?
— Я слышал, что именно в этот день ты намерен выкупить щит.
— От кого же ты это слышал?
Тут он впервые улыбнулся, показав ровные белые зубы. Слишком белые и ровные. Вставные зубы! Почему-то меня обрадовало, что у Огдена вставные зубы. Словно тем самым я нашел его слабое место. А Огден тем временем сомкнул губы, стерев с лица улыбку.