Смерть в Сонагачи

Дас Рижула

– Где? – спросила она.

Чинту пошел вперед, и Лали последовала за ним к черному седану. Села в машину, закрыла за собой дверь и смотрела сквозь темные окна в морозном от кондиционера воздухе, как мимо медленно проплывает город, утопающий в вязком кровавом мареве.

За столиком в ресторане Лали медленно и без видимого смущения огляделась по сторонам. Темно-красные стены, резные китайские драконы, изумрудные кабинки, тут и там искусственные бамбуковые деревья. Рэмбо Майти сидел напротив нее, а рядом с ним – незнакомая женщина европейской

наружности. Оба склонили головы над экраном телефона. Рэмбо будто бы и не замечал Лали. Она наблюдала за его лицом, когда он слегка заискивающе рассмеялся в ответ на слова своей соседки. Лали оценила ее длинные золотистые волосы, темно-коричневые у корней, что усиливало яркость основного тона. Вспомнилось, как она сама красила волосы, а краску обычно покупала Мохамайя. Запах сохранялся в волосах в течение нескольких дней – приторный аромат фруктов, смешанный с какой-то едкой химией. Свет скользил по волосам незнакомки, падая с ее плеч на грудь. У блондинки вырывались какие-то бессвязные фразы вроде «нет, только не это, Рэмбо, дорогой» и «да, мне это нравится», когда его большой палец пролистывал что-то в телефоне. Лали чувствовала себя одновременно игнорируемой и выставленной на всеобщее обозрение. Наконец она встала, прижимая к себе сумочку как оружие. Не обращая внимания на блондинку, которая уставилась на нее с полуулыбкой, она заговорила с Рэмбо:

– Зачем я здесь?

Рэмбо положил телефон на стол, и Лали бросила быстрый взгляд на фотографию женщины на экране. Рэмбо ухмыльнулся, подозвал официанта и, не дожидаясь согласия Лали, заказал две водки с клюквенным соком. Когда принесли напитки, пододвинул один бокал к Лали.

– Что это? – спросила она.

– Просто водка с соком – ты что, раньше не пила?

– Я не об этом, я имею в виду… все это… – Лали жестом обвела вокруг себя. – Что происходит?

Рэмбо улыбнулся:

– Мадам сказала, что тебе нужны деньги. – Рэмбо наклонился над красным столом, протягивая руку к миске с соленым арахисом. – Это твоя пробная ночь. Давай посмотрим, справишься ли ты, – приподнял он бровь.

Лали села. Она нечасто выходила из Сонагачи, но случалось. Скажем, завсегдатай запрашивал визит на дом или хороший клиент искал компанию для друга. Но все это происходило по-тихому. Она тайно проникала в чужие дома, тенью проскальзывала в респектабельные кварталы. Лали никогда не бывала в таких местах, как это.

Рэмбо посмотрел на свою спутницу. Та повернулась к Лали и вытянула правую руку.

– Это Шака, – Рэмбо улыбнулся Лали. – Она русская. Знаешь, сколько берет за ночь? Семьдесят тысяч!

Лали с удивлением отметила, что он рассмеялся с неподдельным ликованием, словно это было его личным достижением.

Блондинка нахмурилась. Но уже в следующее мгновение игриво подтолкнула Рэмбо и оперлась на его плечо, приобняв сутенера вялой костлявой рукой. Однако от Лали не ускользнуло мимолетное недовольство, промелькнувшее на ее лице. Выходит, она не одинока в своей неприязни к Рэмбо.

– О, ты думаешь, что все кругом русские, Рэмбо, дорогой. Потому что не сможешь назвать никакую другую страну даже под дулом пистолета, – произнесла блондинка со странным акцентом и повернулась к Лали: – Зови меня просто Соня. В любом случае я здесь танцую под именем Жасмин. – Она откинула волосы за плечи, наклонилась и подтянула свою сумочку к столу. Затем, как будто спохватившись, спросила: – Ты голодна? Тут подают очень вкусное чили с молодой кукурузой.

Лали отрицательно покачала головой:

– Я не взяла с собой денег.

– Об этом не беспокойся.

Рэмбо обернулся и поманил мужчину средних лет в белом халате, подпоясанном камербандом [30] , и в красно-белом тюрбане. В жесте Рэмбо сквозило явное пренебрежение. Лали окинула официанта взглядом, выискивая на его лице следы неудовольствия. Но

тот с бесстрастным видом медленно направился к их столику.

Соня сделала заказ:

– Чили с молодой кукурузой и жареная свинина. – Повернулась к Рэмбо и подмигнула.

30

Камербанд – предмет мужского гардероба; представляет собой широкий пояс, который носят на талии, часто вместе с пиджаком.

Когда официант удалился в глубь ресторана, Соня достала из сумочки продолговатую коробочку и положила перед Лали. Та открыла коробку и извлекла гладкий прямоугольный предмет из хрома и стекла. Смартфон.

– Включи, – сказал Рэмбо.

Смартфон ожил. Дисплей был усеян окошками приложений. Лали повертела трубку в руке и заметила несколько вмятин и царапин на корпусе.

Соня поднялась, встала у Лали за спиной и принялась объяснять основы работы гаджета.

Лали достала из сумочки собственный потрепанный мобильник. Длинная трещина пересекала его экран по диагонали.

– Я в курсе, что такое сотовый телефон, – огрызнулась она.

Соня вскинула руки и попятилась назад, изображая ужас:

– О, тогда прошу прощения, но я сомневаюсь, что ты раньше пользовалась каким-либо приложением. Позволь мне объяснить: это телефон для связи с клиентами. Мы установим соединение, и сервис будет выдавать номер клиентам. Но что еще важнее, на телефон будут поступать деньги. Как ты думаешь, почему твоя подруга Майя процветала, когда вам приходилось отказывать клиентам с банкнотами в пятьсот и тысячу рупий, а? Она годами зарабатывала через телефон. Умница, все быстро схватывала.

При упоминании имени Майи у Лали защемило сердце. В ошеломленном молчании она слушала Соню, пока та открывала приложения и объясняла, как работают мобильные кошельки.

– Как только заказ будет подтвержден, клиент или сервис переведут деньги на твой электронный кошелек, понятно? Ты сможешь увидеть здесь поступление средств. А контактные номера и место встречи передаются в Ватсап, усекла?

Лали кивнула, совершенно не понимая, как могут быть реальными деньги, если их нельзя пощупать. Ее взгляд метался между Рэмбо и Соней – оба в один голос продолжали настаивать на том, что деньги настоящие и она сможет перевести их на свой банковский счет, покупать на них еду и даже заплатить мадам Шефали ее долю. Слушая их, Лали задавалась вопросом, сколько раз эти двое вот так же обрабатывали других женщин. Она подумала о старике, который каждую среду утром привозил овощи в деревянной тележке, – интересно, примет ли он оплату виртуальными деньгами?

Соня все говорила, а Лали по-прежнему пыталась распознать ее мелодичный акцент и понять смысл английских слов, которыми она сыпала.

– Майя и некоторые другие девушки имели при себе мобильные терминалы для приема платежей по карте. В наши дни никто не носит с собой столько кэша. А как, по-твоему, им удавалось так много зарабатывать? Цифровое лучше физического, всегда помни об этом. В любом случае после сегодняшнего вечера все станет намного яснее.

Рэмбо выложил на стол небольшой полиэтиленовый пакет и подтолкнул его к Лали:

– Там платье и еще кое-что.

Лали нахмурилась:

– Что именно?

Рэмбо неопределенно взмахнул руками:

– Гель для умывания, губная помада… всякие девчачьи штучки.

Соня и Рэмбо перегнулись через стол и вперились в нее глазами. Их лица были полны энтузиазма, но Лали показалось, что в них проступала и некоторая тревога.

Рэмбо поднял правую руку и щелкнул пальцами. Лали посмотрела на человека в выцветшей ливрее, который незаметно появился рядом с ней. Выражение его лица оставалось бесстрастным, как если бы Лали не заслуживала и взгляда. Он провел Лали в туалетную комнату и молча включил свет. Ни слова не говоря, закрыл за собой дверь и вышел.