Смерть в театре (сборник)
Шрифт:
Глава 4
Кровь на солнце
Эллери открыл глаза и увидел яркий солнечный свет, расплескавшийся по одеялу незнакомой постели, на которой он лежал. В первый момент он не мог сообразить, где находится. В горле саднило, голова была как тыква. Он вздохнул, пошевелился и услышал, как отец сказал:
— Наконец-то проснулся.
Он увидел инспектора, уже одетого в чистый полотняный костюм. Заложив за спину маленькие руки, инспектор задумчиво, с выражением спокойной рассеянности
Эллери зевнул, потянулся, вылез из постели и начал снимать пижаму.
— Посмотри сюда,— сказал инспектор, не поворачиваясь.
Эллери подошел к окну. Стена с двумя окнами, между которыми стояла их кровать, была задней в доме Ксавье. То, что вчера они приняли за темную бездну, оказалось страшной пропастью с искореженными камнями, пропастью такой глубокой и устрашающей, что Эллери закрыл глаза, почувствовав головокружение. Потом он открыл их снова. Солнце уже высоко поднялось над отдаленными вершинами. Оно освещало микроскопические детали Долины и склона горы с изумительной ясностью. Пушистые облака проплывали немного ниже вершин, пытаясь зацепиться за них.
— Видишь?
— Что «видишь»?
— Там, внизу, где скала начинает спускаться в Долину, по бокам Эрроу-Маунтина.
Эллери увидел. Вокруг острых скал Эрроу-Маунтина, далеко внизу, там, где кончался плотный зеленый ковер растительности, извивались маленькие, разлетающиеся завитки дыма.
— Пожар! — воскликнул Эллери.— Я почти убедил себя, что все это было страшным сном.
— Окружает сзади, там, где обрыв,— сказал инспектор задумчиво.— Сплошной камень. Огню нечем будет питаться. Но нам это не поможет.
Эллери, направлявшийся в умывальную комнату, остановился.
— Что ты хочешь этим сказать, мой дорогой государь?
— Ничего особенного. Только я подумал, что если пожар разгорится сильнее...
— Ну?
— Мы здесь крепко застрянем, сынок. Жук и тот не сползет с этой скалы.
Эллери на секунду задумался, потом рассмеялся.
— Зачем портить такое чудесное утро? Вечно ты со своим пессимизмом. Забудем об этом. Я скоро вернусь, хочу поплескаться в этой чудовищно холодной горной воде.
Но инспектор не забыл. Все время, пока Эллери принимал душ, брился и одевался, он смотрел на струйки дыма.
Спускаясь с лестницы, Квины услышали приглушенные голоса внизу. Нижний коридор был пуст, но наружная дверь в передней была открыта, и мрачный коридор прошлой ночи казался веселым при ярком утреннем свете.
Они вышли на террасу и увидели там доктора Холмса и мисс Форрест, занятых разговором, оборвавшимся сразу при появлении Квинов.
— Доброе утро,— сказал Эллери оживленно.— Хорошо, не правда ли? — Он подошел к краю террасы и глубоко вздохнул, с явным одобрением глядя на горячее синее небо.
Инспектор сел в качалку и достал табакерку.
— Да, хорошо,— отозвалась мисс Форрест каким-то неестественным голосом.
Эллери повернулся и посмотрел на нее. Она была, пожалуй, немного бледна, но все же весьма очаровательна в облегавшем ее платье блеклых тонов. На лице все еще сохранилось несколько напряженное выражение.
— Будет жарко,— сказал доктор Холмс. Он немного нервничал.— Хорошо спали, мистер Квин?
— Как Лазарь,— весело ответил Эллери.— Горный воздух подействовал. Любопытное здание построил здесь доктор Ксавье, больше похоже на орлиное гнездо, чем на насест для человеческих существ.
— Да, действительно,— сказала мисс Форрест.
Все замолчали.
Эллери разглядывал территорию около дома при дневном свете. Вершина Эрроу-Маунтина была плоской только на несколько сот футов. Так как на краю пропасти раскинулся дом доктора Ксавье, впереди и по бокам оставалось очень мало свободного пространства, которое, чувствовалось, было расчищено ценой огромных человеческий усилий. Очевидно, от попытки выровнять территорию владений пришлось отказаться, поскольку всю почву, за исключением подъездной дороги, идущей от железных ворот к дому, покрывали крупные и мелкие каменные обломки скал, сквозь которые пробивалась скудная растительность. Лес, охватывающий полукругом вершину, начинался сразу за площадкой. Все это производило впечатление дикости и одиночества.
— Никто еще не вставал? — весело спросил инспектор, нарушая молчание.— Довольно поздно. Я думал, мы будем последними.
Мисс Форрест вздрогнула.
— Право, не знаю, я не видела никого, кроме доктора Холмса и этого ужасного создания — Боунса. Он копается с той стороны дома: хлопочет над маленьким садиком или огородиком, который пытается развести на этой почве. А вы, доктор Холмс, видели кого-нибудь?
«Никаких шуточек со стороны юной леди сегодня утром»,— заметил про себя Эллери. И вдруг у него возникло подозрение: ведь мисс Форрест — «гостья», вероятно, эта девушка каким-то образом связана с таинственной дамой, скрывающейся в спальне наверху. Это вполне объяснило бы ее чрезмерную нервозность вчера ночью и бледность и неестественные манеры сегодня утром.
— Нет,— ответил доктор Холмс.— Я надеялся дождаться здесь всех, чтобы пойти вместе завтракать.
— Понятно,— пробормотал инспектор. Некоторое время он рассматривал почву, потом поднялся.— Ну, сынок, я думаю, следует воспользоваться телефоном и узнать, как ведет себя наш пожар. Возможно, двинемся в путь.
— Правильно.
Они направились в переднюю.
— О, но вы должны обязательно позавтракать,— быстро проговорил доктор Холмс, слегка покраснев.— Мы не можем отпустить вас голодными. Вы понимаете...
— Ладно, потом разберемся,— ответил инспектор с улыбкой.— Мы и так уже причинили вам много хлопот.
— Доброе утро.
В дверях появилась миссис Ксавье.
Все повернулись в ее сторону. Эллери мог поклясться, что в глазах мисс Форрест мелькнули смущение и тревога. Жена доктора была одета в малиновый халат. Не тронутые сединой блестящие волосы причесаны в испанском стиле, матовая смуглая кожа казалась слегка бледной. Своими загадочными глазами она смотрела то на Эллери, то на инспектора.