Смерть во имя Империи
Шрифт:
Кащей только поморщился от мощного всплеска эмоций, которые прошлись по его разуму, как табун лошадей:
— Он знал, на что шел, Десница. Успокойся и выполняй приказы. А спасать себя Архимагистр не приказывал.
После этой фразы стало понятно, почему. Раздался оглушающий гром, словно миллиарды молний одновременно ударили по крепости. Стоящий на стене Кащей как раз ловил бессильно парящую в воздухе Катерину и находился на крепостной стене. Он прекрасно ощутил волну крепкого жара, ударившую в бок вместе с сильным порывом ветра, который вместе с подпрыгнувшим полом едва не сбил с ног. В последний миг поймав едва не улетевшую вдаль
Открыв глаза, он увидел в десятке метров от себя то, что он принял сначала за внезапно выросшую стену, скрывшую крепость. Огромный столп упирался в свод бездны и просто разметал в пыль всю крепость вместе со всем, что в ней было. Из щелей в земле с угрожающим гулом вырывались лепестки багряно-черного пламени.
Когда Кащей, наконец, понял, что это за столп, усыпанный причудливым узором, то глаза у него буквально полезли на лоб от удивления. Это было не что иное, как копье Карателя — Гунгнир.
— Пресвятой Боже, он все же применил его. Гальд Ёрмунганда, — пораженно прошептал Шуйца, с тревогой смотря то вниз, но вверх.
— Что за чертовщина, Кащей? — неистовствовала Катерина, которой только и оставалась, что телепатически кричать. — Какой еще, к демонам, Ёрмунганд?!
— Великанский посох, пробивающий миры. Теперь я понимаю, как сюда пройдет подкрепление.
Через несколько секунд окутанное пылью и магическим туманом копье словно исчезло, вернувшись к своим обычным размерам. На месте крепости разливалось море бурлящего Хаоса, нестерпимый шум его волн едва не сводил с ума, но атмосфера Бездны надежно глушила этот грохот. Однако самое интересное было наверху — ровная, практически идеально круглая дыра километрового диаметра в низком каменном своде Ада. И сквозь нее спускался вниз на нескольких коггах как минимум один полк витязей, и даже из Ирия летели несколько штурмовых кораблей. Огромная тень дракона легла на демонов, волны огня полились с небес — Горыныч с двумя драконьими полками уже оказался здесь.
И в это же время, в далеком Кремле, в полном высокопоставленными сановниками и гостями Успенском соборе закончилась долгая двухчасовая молитва. Цесаревич Огнеслав снял с себя обычную цепь с орденом Первого Тиетая, передал ее министру внутренних дел Аслану Артуровичу и по семи серебряным ступеням поднялся к Царскому месту. Здесь он повелел возложить на себя императорскую порфиру с бриллиантовой цепью высшего ордена Российской империи. Два логофета осторожно облачили Огнеслава в тяжелую мантию и скрепили мифриловым аграфом. Каждое действие сопровождалось молитвой и было наполнено торжественностью момента.
После этого архиерея Анастасия на парчовой подушке преподнесла Цесаревичу Большую императорскую корону, усыпанную бриллиантами и венчаемую огромным рубином. Его Императорское Высочество снял ее с подушки и сам возложил на голову. После третьей молитвы Огнеслав принял из рук архимандритии Людмилы простой, без лишних украшений, скипетр с двуглавым орлом и большим алмазом в навершии, архиерея Анастасия передала ему державу, украшенную бриллиантами и крупным сапфиром.
В полном молчании Его Императорское Величество подошел к Царскому престолу — самому удивительному трону в мире. Это был ничем не обработанный двухцветный камень. Одна его половина была белая, а вторая черная. Два цвета гармонично переплетались друг с другом, и на месте их встречи образовывалось некое подобие сидения. Это были Алатарь
Огнеслав, не дрогнув, сделал последний шаг к престолу и сел на жесткое сидение, созданное самой природой. В этот момент все присутствующие могли заметить, что за спиной Огнеслава виднеется полупрозрачный, иллюзорный ствол гигантского древа. Император вновь занял свое место.
— Божиею поспешествующею милостью Императору и Самодержцу, — громыхнул под сводами храма голос дьякона, — Владыке и Архистратигу Всероссийскому, шахиншаху Ариана, царю Ассирии, Великому царю Заречья, Князю Ирия, Великому князю Альвийскому; Конунгу Подгорному, Великому Князю Литовскому, Царю Великоморавскому, Королю Прусскому, Василевсу Таврическому и Ахейскому, Автократору Византийскому; Князю Заполярья, Государю Угорских, Самодийских, Юкагирских и Чудских князей; Тагавору Великой Армении, Государю Дня, Государю Горских князей; Сыну Неба, Царю Сибирскому, Государю Эльфийскому, Владыке дома Дирандор, Кагану Казахскому, Кагану Огузскому; Ильхану Киданьскому, Великому Князю Ночи, Великому Князю Бездны, Вану Пархэ и прочая, прочая, прочая многая лета!!!
И вновь запели колокола по всей Империи, но теперь звон их был радостным и переливчатым. Грохотали пушки в Москве, но их гром был праздничным. Люди ликовали по всей стране.
Только в глубокой Бездне шум, наоборот, начал смолкать. Демоны, защищавшие крепость, практически все погибли, а набежавшие со всей округи, встретив здесь витязей, большую имперскую рать и последствия удара Карателя, постепенно теряли всякий интерес к этому месту. Когда же спустилась Вайнику в сопровождении Стаи, то округа буквально за считанные секунды опустела полностью.
— Кажется, я вижу свет Сварги, — ошалело произнесла Катерина, уставившись вверх и забыв обо всем.
— Сварги? Я боюсь, что это Эмпирей! — Кащей не менее ее был удивлен происходящим.
Мощь Карателя поражала. Удар Гунгнира пробил толщи миров, проделав между ними прямой путь. Теперь даже витязи во главе с самим Богатырем смогли спуститься в Ад, хотя раньше никто не мог изобрести порталы в Бездну, способные перенести их. В принципе, решилась главная проблема неприступности нижнего мира — его недоступность для основных боевых подразделений Империи.
Впавшую в прострацию Катерину привел в чувства ощутимый удар в скованную ладонь чего-то горячего. Кое-как развернувшись, чтобы увидеть, что это такое, Десница в очередной раз выпала из реальности. Рядом с ней, прямо в воздухе, висел Гунгнир. Сейчас он был всего полтора метра в длину, матово блестящий и таинственно мерцающий бесконечными рунами.
— Нет… — удивленно прошептала, глядя на него Катерина. — Нет. Нет!
Но копье все так же висело подле нее, ожидая, когда его возьмет новая хозяйка.
Эпилог
Кабинет Карателя нисколько не поменялся. Все тот же лунный свет, заливающий пустое пространство круглой залы. Несколько кресел, огромный рабочий стол с кипами бумаг, две неизменные фоторамки с портретами красивых девушек.
Одну из них Катерина знала. Алима Рейнхард, управляющая зоопарком и мастерица в мании сейд. На этой светописи, сделанной еще до Слияния, девушка имела русые волосы, но в целом не многим отличалась от себя сегодняшней. Какие отношения были между Мстиславом и Алимой, бывшая Десница не знала, но, видимо, очень теплые, раз ее изображение находилось в одном ряду с портретом Ынсон.