Смерть за хребтом
Шрифт:
Мы спрыгнули в яму и начали азартно ловить рыбу и запихивать ее в мешок. У Феди горели глаза, он гонялся по яме за крупной, тридцатисантиметровой форелиной, а в мешке – за случайно попавшей туда мелочью.
– Вот это охота, е-мое! Хоть магазин открывай... – сказал он, когда рыбы набралось с полмешка.
– Это что! Вот у меня однажды охота была! Слушай прикол, – обратился я к нему. – Однажды в Карамазаре – это рудный район в Северном Таджикистане – у нас продукты кончились. Машина во время не пришла и мы одни макароны жрали. А рядом с палаткой, – она в русле пересохшей реки стояла, – под корнями вывороченного дерева была яма, набитая рыбой и... змеями. Чем только я крючок
И тут за нашими спинами раздался характерный звук, недвусмысленно давший нам понять, что мы находимся под прицелом взведенного автомата!
6. Появляется шестой. – Покупаем ишаков. – Грязно-зеленая муха. – Банкет в райской роще.
Взглянув в застывшие от страха глаза Феди, я представил его сидящим на колу [55] , врытом у бывшего здания сельсовета на центральной площади Хушона. Он попытался что-то мне сказать, но вместо его голоса я услышали другой, уверенный и резкий:
55
Позже Федя признался нам, что, взглянув в мои испуганные глаза, он вдруг представил меня жирным тонкоголосым евнухом, пасущим павлинов в гареме Резвона.
– Стой! Рука вверх!
Мы медленно, не разгибаясь, повернули головы и увидели стоящего на берегу маленького таджика с кучерявой шевелюрой и окладистой бородой.
– Бабек! – радостно воскликнул я, сразу же узнав своего старого приятеля. – Ты!?
– Здравствуй, Черний! Рыбка ловишь? А я тебя поймал! Пойдем теперь.
– Куда пойдем?
– К тебе пойдем. Где твой машина? Куда едешь?
– На Кумарх еду. Дело там есть. Не пыльное, но денежное, как Житник выражается. И ты нам нужен, мы тебя искали, хотели с собой взять, а нас твой друг Резвон в яму посадил. Пошли к машине. Там все расскажем. Ты только автомат мне отдай, а то Юрка тебя шлепнет – он во-о-н там с ружьем за камнем сидит.
Бабек, не раздумывая, отдал мне автомат, взвалил на плечи мешок, истекавший водой и блестками рыбьей чешуи, и мы пошли к машине. По дороге к нам присоединился Житник – он и в самом деле сидел в кустах и наблюдал за нами и дорогой. Бабек хорошо знал Юрку по полевым работам, но друзьями они не были (у Юрки, по-моему, вообще не было друзей). Они тепло поздоровались – Бабек был рад знакомому человеку, а Житник – что не пришлось поднимать шума и тратить патронов.
У машины я подвел Бабека к Сергею и представил. Бабек рассказал нам, что пришел по собственному желанию – было интересно узнать, что за знакомый явился в ущелье. Еще он рассказал, что за нами люди Резвона не поедут – надо спускать озеро, да и куда мы денемся? Нас будут ждать – и в Хушоне, и в Ромите, когда мы будем возвращаться.
– Этот человек сказал, что с вас кожа будет сдирать, а Наташа ишаку без тыква отдаст, – продолжил Бабек, пытливо глядя мне в глаза и старательно выговаривая забывающиеся русские слова. – Вам надо Арху идти. Перевал Хоки пять лет никто не чистил – бульдозер нет, машина не пройдет. А зачем вам на Кумарх надо? Какой дело там есть?
– Это, дорогой, мы тебе на месте объясним, – усмехаясь, сказал Сергей. – Если хорошо будешь себя вести... А как вообще ты сюда попал? Не с ними приехал?
– Да, с ними приехал. С кем еще? До речка. Потом немнога наверх брод переходил и сюда шел. Видишь, до сих пор весь сапоги от грязь грязный. Им говорил, что вас сторожить буду и потом...
– Врешь! – прищурившись, перебил его Житник. – Это Резвон по наши души тебя послал!!? Говори, так?
– Да, посылал. Беги, сказал, пешком и их машина догоняй, – криво улыбнулся Бабек. – Потом, сказал, “Калашник” отдавай и стенка становись.
– Да, он прав... Не могли они знать, что у нас машина сломалась. А если замочить нас послал, то зачем он к нам с Федей вышел?
– Тебя ему жалко стало! – процедил в ответ Житник.
– А что с Саидом? – сменил я тему разговора, увидев в глазах Сергея, что и он не верит в сговор Бабека с Резвоном.
– Чай пьет, песня поет, – пожав плечами, ответил Бабек. – Очень веселый человек. За машина свой савсем не боится. “Куда денется? Из долина никуда не уйдет” – говорит. Женя, давай поехали быстрей. Лучше уезжать отсюда, пока Резвон ничего не придумал.
И мы поехали. Впереди были несколько кишлаков, но без дури в лице бандитов смутного времени. По дороге, оставив машину у трепещущего подвесного моста, зашли в Гускеф, большой красивый кишлак, развесивший свои дома на крутых береговых скалах. В кишлаке, конечно же, нашлись родственники Бабека, и нас оставили обедать.
После обеда мы задешево купили пару молодых ишаков и задорого полмешка муки. Хозяйственный Житник раздобыл три ватных одеяла – наверняка на это его подвигла забота о бедной Наташе.
Они сразу подружились, хотя внимательный наблюдатель мог заметить, что видимость этой дружбы создается самим Юркой – он крутился вокруг стройной, ладненькой Наташи и если видел, что кто-нибудь собирается перекинуться с ней парой слов, то немедленно вступал с нею в разговор. Она же, как я сразу заметил, пыталась встретить глаза Сергея. “Ну-ну, Серый, – подумал я, наблюдая за ней, – как-то ты разберешься с Юркой? С ним шутки плохи...”
Купленные ишаки никак не хотели лезть в кузов по скату, устроенному из корявых досок, но мы особенно здесь не церемонились. У всех было приподнятое настроение – как же, считай, смерти избежали!
При погрузке Сергей со смехом, переходящим в общий хохот, рассказывал Феде как на первом курсе он, выбравшись вместе со мной и Суворовым на улицу, чтобы хоть немного отдышаться и придти в себя от беспробудной послеполевой пьянки, обнаружил в палисаднике большого белого ишака, неизвестно как оказавшегося в городской черте.
“Сначала Черный на него сел, поехал, потом я сзади заскочил, – рассказывал Кивелиди, давясь от смеха. – Лехе тоже захотелось, и он стал проситься в пассажиры: “Возьмите меня, гады” кричит. Ну, посадили мы его, ткнули шестью ногами ишаку в бока, чтобы бежал быстрее, но он, скотина, – ни с места! Я посмотрел под осла и вижу – брюхо его от тяжести трех седоков по земле волочится! Жалко нам его стало, слезли и думаем, что дальше делать? Тут Черный и говорит: “Давай его на четвертый этаж затащим!” “Классная идея!” – сказал фельдмаршал Суворов, и мы погнали беднягу-ишака к ближайшей хрущевке. Как мы его затащили – не знаю. Килограмм двести он весил, ну, до нашей встречи, конечно. Наверху привязали его моим новым галстуком к дверной ручке и – деру! Черный тогда от смеха болел два дня – сорвал что-то в горле”.