Смерть за стеклом
Шрифт:
— Боюсь, мы не сможем показать последнюю блестящую, трогательную, абсолютно откровенную, божественную исповедь Сэлли, потому что самоубийство — это очевидное преступление, и наши юридические консультанты опасаются, что какие-нибудь власти обвинят нас в том, что мы демонстрируем правду. Вот так! Фашизм, да и только! Словно вы не взрослые люди и не имеете права видеть, что происходит. Власть имущие стремятся все взять под контроль: что-то вроде прекрасного нового мира 1984 года. [56] Нет, Сэлли совсем не этого хотела!
56
Путаница
Ничего подобного заранее не планировалось, и Хлоя читала прямо с бегущей строки. Намек был ясен: всякая попытка запретить «Любопытному Тому» наживаться на страданиях доведенной до отчаяния молодой женщины является чудовищным нарушением гражданских прав телезрителя.
Хлоя показала, как Джаз героически и драматически ворвался в исповедальню, схватил Сэлли за руку и вырвал у нее нож. А потом подборку сюжетов о ее славном пребывании в доме.
К сожалению, не получился прямой репортаж о реакции остальных «арестантов» на страшный поступок Сэлли, потому что в доме находилась Джеральдина, которая вела напряженные переговоры, увещевая ребят продолжать игру.
— Все! Хватит! — говорила Дервла. — Только не после этого. Люди решат, что мы упыри.
Медсестра «Любопытного Тома» еще бежала по коридору подо рвом, а оставшиеся участники шоу уже кричали, что хотят на волю. Прекращение игры обернулось бы для компании финансовой катастрофой, особенно после такой брошенной толпе аппетитной кости, как попытка самоубийства Сэлли. Потери наверняка бы составили десятки, а может быть, сотни миллионов фунтов.
— Ты не права, Дервла, совершенно не права, — говорила Джеральдина. — На воле вас любят, восхищаются вашим мужеством, уважают. А если вы найдете в себе силы пережить все это, станут уважать еще больше. Никто не подозревает в убийстве Келли вас пятерых. Все считают, что это сделала Сэлли. Она сама призналась в исповедальне перед тем, как ударить себя ножом. Значит, дело об убийстве можно закрыть. Играйте себе спокойно.
— Нет, — возразила Дервла. — Не могу. Выпустите меня отсюда.
— И меня, — подхватил Джаз, который все еще дрожал: ведь ему пришлось отнимать у Сэлли нож.
Остальные требовали того же. С них было довольно.
В конце концов Джеральдина воспользовалась стимулом, который давно берегла на крайний случай:
— Послушайте, что я вам скажу. Признаюсь, я неплохо с этого имею. Не собираюсь скрывать. А почему бы и вам тоже не заработать? Как вы считаете? Сейчас ваш приз составляет полмиллиона фунтов. Я увеличиваю его вдвое и гарантирую хороший кусок остальным, ну, скажем, сотнягу тысяч следующему выселяемому, двести второму, триста третьему и четыреста... нет, полмиллиона финалисту. Недурно только за то, чтобы несколько недель посидеть на диванчике, а? Если вы согласитесь, минимальный куш будет сто тысяч фунтов.
Названные суммы взяли за живое. Всем понравилось сделаться не только знаменитыми, но и богатыми.
— Только с одним условием, — проговорила Дервла. — Если полиция произведет арест — Дэвида или кого-нибудь другого, — вы нам об этом скажете.
— Договорились, — тут же согласилась Тюремщица, решив про себя, что это все еще надо как следует обдумать.
День сорок третий
9.00 утра
На следующее утро после попытки самоубийства Сэлли Колридж был вынужден все-таки согласиться на публичное заявление, что, по его твердому убеждению, не входило в обязанности полиции. Но пострадавшая была вне опасности, а газетчики всех стран желали знать, собираются ли власти ее арестовать.
—
Оттарабанив текст, Колридж немедленно скрылся в здании. Хупер и Триша тут же последовали за ним.
— Сэр, а сами-то вы что думаете? — спросил сержант. — Я понимаю, у нас нет никаких доказательств, но как вы считаете, Сэлли виновна?
— Нет, — поспешно отозвалась Триша, и Колридж с Хупером с любопытством покосились на нее.
— Я тоже не думаю, что она это сделала, Патриция, — согласился инспектор. — Но вместе с тем не думаю, что она этого не делала.
Колридж слегка красовался и, озадачив подчиненных парадоксом, с удовлетворением посмотрел на их удивленные лица.
— Нет, я знаю, что она этого не делала. — добавил он.
День сорок третий
4.40 пополудни
Маленькая тайна Дервлы начала распутываться, когда Колридж приступил к просмотру специальной «банной» подборки Джеральдины — откровенных кадров обнаженных тел, — которую Тюремщица берегла для рождественского видео категории X. [57]
— Она обожает чистить зубы, — заметил инспектор.
Джеральдина отбирала эти сцены, потому что перед зеркалом Дервла казалась сексуальнее и кокетливее всего. Не только потому, что была в нижней рубашке, в мокрой майке или в полотенце сразу после душа. Девушка откровенно забавлялась — особенно в первые недели — смеялась, улыбалась, подмигивала, словно заигрывала со своим изображением.
57
Категория кинофильмов с элементами эротики и жестокости, на которые не допускались лица до 18 лет. В 1983 г. обозначение «X» заменило обозначение «18».
— Вечером она совсем не такая. — Колридж щелкнул выключателем второго видеомагнитофона — нового и очень сложного аппарата, который ему никак не удавалось освоить. Инспектор сумел убедить заправляющих бюджетом бюрократов, что характер дела таков, что без современного видео и телеоборудования не обойтись. Но теперь проблема заключалась в том, что эта арендованная супераппаратура оказалась ему не по зубам. А вот Хупер был с ней на короткой ноге и не скрывал своего превосходства.
— Такие возможности, сэр! — восхищался он. — Можно перевести изображение с моего камкордера в цифровое, обработать в киношной программе на нашем новом «ноутбуке», сжать, насколько надо, записать в jpeg и по электронной почте скинуть на ваш мобильник. Если у вас есть функция WAP, стойте в пробке и наслаждайтесь на здоровье.
Колридж только-только научился разбираться в хитростях приема текстовых сообщений и из того, что сказал ему сержант, не понял ровным счетом ничего.
— Я выключаю в машине мобильный телефон, — ответил он. — Надеюсь, вы тоже. Вы должны знать, что пользоваться телефоном за рулем противозаконно.
— Так точно, сэр, — ответил Хупер, и они вернулись к прежней работе.
Инспектор выбрал то место на пленке, где «арестанты» на сорок третий день обсуждали проблему номинации.
— Я уязвимее всего по утрам, — сообщила Дервла. — В это время я особо говнистая, не хочу ни с кем разговаривать — могу огрызнуться, обидеть, а потом человек проголосует против.