Смертельно прекрасна
Шрифт:
– Ну, тогда увидимся, верно?
– Ага. – Я киваю и закатываю глаза. Парни. Противоположный пол всегда теряется, когда на горизонте появляется нечто на подобии другого противоположного пола. – Пока.
Мы расходимся, а я почему-то смеюсь. Уже второй раз за день ! Или третий ? Может, тетя Норин была права и эта – как ее там – люцерна действительно приносит удачу?
***
Школа Астерии небольшая и непримечательная. Главный административный корпус сделан из темно-желтого камня. О стальные здания – из темно-красного кирпича , и только вывеска говорит о том, что здесь учатся дети, а не отсиживаются преступники.
Площадь
Внутри так светло, что я прищуриваюсь. Повсюду люминесцентные лампы, на окнах – ни жалюзи, ни занавесок. Все открыто и гласно. И я уверена, что каждое сказанное мной слово станет достоянием публики. Это отвратная перспектива, я ужасно люблю ругаться и поливать грязью тех, кто поливает грязью меня.
Девушки улыбаются и отворачиваются, едва я прохожу мимо – очень тактично с их стороны , чего не скажешь о парнях, которые смотрят на меня почти плотоядно, будто они собираются накинуться мне на шею. Да уж, просто изголодавшиеся животные. Несколько высоких незнакомцев в спортивной форме – бело-синей – проходят мимо. Специально они задевают меня плечами, а потом, обернувшись, хохочут, словно отпустили классную шутку. Я недоуменно вскидываю брови. Это у них такой способ снять подружку? Еще раз дотронутся, пожалеют. В свое время я вывернула руку одному ублюдку, который пытался обнять меня на вечеринке. Понятия не имею, откуда тогда во мне сила взялась, но я жутко разозлилась, из чего следует вывод: злить меня не стоит.
Одергиваю футболку и продолжаю идти за расписанием. Я вновь понятия не имею, в какую сторону бреду , и жалею, что не попросила странного Хэрри провести меня. Может, еще не поздно найти его? Хотя с таким же успехом можно просто стать посреди коридора и крикнуть во все горло его имя. Глупо, наверно. Криво улыбаюсь и прикасаюсь пальцами к засохшей люцерне тети Норин, она торчит из моей сумки. Может, и, правда, поможет?
Так, как это работает? Я продолжаю идти, но теперь в ладони сжимаю перевязанный пучок вкусно пахнущей травы. Наверняка , надо попросить. Ну, что ж: дорогая люцерна, я – Ариадна Блэк, и я очень хочу найти кабинет администрации. Мне осточертело ходить по этим похожим коридорам. Смотреть на эти лица и мечтать о том, как я подрываю школу к чертовой матери. Пожалуйста, направь меня.
Приподнимаю подбородок. Не работает. Нужно просить лучше? Хорошо: я обещаю, что постараюсь посещать почти все уроки. Вновь смотрю по сторонам. Ну, и, возможно, я даже улыбнусь кому-то. Черт возьми. Тупая трава. Ничего не получается. Я становлюсь возле стены с каким-то ярким плакатом и недовольно хмурю брови. Н у, ладно, не хочу зря обнадеживать тебя, дорогая люцерна, но раз уж на то пошло, я уберусь в комоде и даже на столе ! Хотя, попрошу это подчеркнуть , я ненавижу убираться.
Опять осматриваюсь, но увидев лишь незнакомые лица, вздыхаю. Головой упираюсь о стенд, прикрываю глаза и ощущаю, как в груди громко стучит сердце. Я хочу выглядеть сильной, хочу казаться равнодушной и уверенной. Но, на самом деле, мне страшно. Меня никогда не заносило так далеко от дома, я никогда не была одна. Здесь все не то. Люди, их перекошенные лица,
– Мисс Блэк?
Растерянно раскрываю глаза. Передо мной седовласый мужчина со смешными усами и горбатым носом. Он одет в довольно простой черный костюм, на рукавах поблескивают серебристые запонки. Лицо у него доброе, морщинистое: наверно, он часто улыбается.
– Ариадна Блэк? – Вновь переспрашивает он.
– Да. – Я сглатываю и отхожу от стенда. – Это я. – Чертова люцерна.
– Отлично! Я – директор Барнетт. Чего вы тут стоите? Я ждал вас в кабинете!
– Если честно, я потерялась.
– Серьезно?
– Ну, у вас тут целый лабиринт.
– Что ж, моя дорогая, тогда я вас проведу. Идемте. Кстати , – директор улыбается и ко мне подходит так близко, что я чувствую запах его дурацкого одеколона, – вам знакомо словосочетание «Нить Ариадны»? Вашей тезки.
Я с интересом вскидываю брови, а он улыбается еще шире.
– В древнегреческой мифологии именно Ариадна помогла Тесею – сыну Эгея, найти выход из лабиринта ! И собственно, вам наши запутанные коридоры не должны приносить неудобств. – Мы плутаем вдоль незнакомых кабинетов, мистер Барнетт вежливо молчит и ждет моего ответа, но я даже не знаю, что сказать. П ожимаю плечами и предполагаю :
– Возможно, я растерялась.
– Будет вам! По какой причине? Хотя…, – мужчина отмахивается, открывает дверь в свой кабинет и пропускает меня вперед, – не отвечайте. Я догадываюсь, в чем проблема.
– Правда?
Задумчиво вскидываю брови. Мистер Барнетт кивает, приподняв уголки губ, а затем усаживается за огромный деревянный стол, заваленный документами, папками и прочей дребеденью. Солнце лениво освещает его пожилое лицо, но я почему-то думаю, что этому мужчине нет и пятидесяти. Слишком молод его голос и огонек в блестящих глазах.
– Мы в Астерии судим людей по их родословной. – Ворчливо протягивает он. – У вас она довольно интересная, вы понимаете, о чем я. Так что совсем неудивительно, что здесь вам не доверяют, мисс Блэк. Издержки средневековья. Недостатки воспитания.
– Южное гостеприимство, – добавляю я, фальшиво улыбнувшись.
– И то верно, мисс Блэк ! Но хочу, чтобы вы помнили: когда вы пересекли порог моей школы, вы начали новую жизнь. И да, меня не волнует это, – он кивает на толстую папку, лежащую на его столе : наверно , мое личное дело, – и это , – теперь он указывает на какой-то лист с круглой, ярко-синей печатью. – Ваше прошлое осталось позади. Я забуду о нем и вам советую. А люди – переубедите их.
– В смысле?
– Они считают вас такой же странной, как и ваши тетушки. Норин и…
– Мэри-Линетт.
– Верно! – Он щелкает пальцами и указывает на меня. – Вылетело из головы.
– Не понимаю, чем моя родословная вам так приглянулась? О чем шепчутся люди?
Директор откашливается и садится глубже в кресле.
– Узнаете, моя дорогая. К сожалению, вам придется узнать.
– Вы меня заинтриговали.
– Хорошо, что не испугал! Двери моего кабинета всегда открыты. Если будут какие-то проблемы – обращайтесь. И еще постарайтесь привыкнуть к тому, что в Астерии на вас накинутся, как на свежее мясо. У нас тут редко бывают новенькие.