Смертельно влюблён
Шрифт:
— Я знаю, что ты — самый честный и добрый человечек в мире. Как я могу сомневаться в этом? Я доверяю тебе, как никогда и никому, поверь. Но я не доверяю другим.
Я продолжил гладить её запястья, чтобы она понемногу успокаивалась. Прикосновения — это всё для неё. Я ласкаю её утром, днём и ночью. В постели, на кухне, когда она играется с собакой, когда мы едем в машине, когда я готовлю завтрак. Она замолкает, если чем-то недовольно, когда я прикасаюсь к ней должным образом, как к своей принцессе, самому дорогому сокровищу
– Стаас, - она тихо произнесла моё имя, так и не пустив ни одной слезы, - ты много разочаровывался в людях?
– Достаточно, - коротко ответил я, но подумал, что нужно дать ответ более развёрнутый, ведь раз Полин задевает такие темы, значит, хочет обсудить.
– Наверное, столько же, сколько и ты во мне.
– Но я никогда не разочаровывалась в тебе, - тут же выговорила она, а её лицо выдало намёк на скорую улыбку.
А столько раз была возможность.
– Никогда-никогда? Даже когда я кричал на тебя из-за своей собственной паранойи? Даже сейчас, когда ты мне высказала всё, что считаешь нужным?
– Даже тогда. Даже сейчас. Никогда.
Без всяких раздумий и лишних слов я обнял её, чуть ли не подняв с кровати так, чтобы она повисла в невесомости. Я поцеловал её руку, после чего прижал ко лбу, как иногда верующие приживают крест: с необратимой верой внутри.
Полин. Мой маленький лучик света в долгой зиме.
Сколько раз мне благодарить высшие силы за то, что я сумел не потерять её, несмотря на всё, что делал?
Так можно и в Бога поверить.
— Отдыхай, малыш. Я съезжу за лекарствами и вернусь. Я быстро.
Глава 17. Дай мне, пожалуйста, шанс всё исправить.
Ей становится легче. Тяжёлое отравление. Не знаю, от чего и почему, но главное, что всё проходит. Температура больше не поднималась. Рвотные позывы почти исчезли. Я был счастлив снова лицезреть её более-менее здоровую, с привычным для меня румянцем на пухлых щёчках, но вся проблема во мне, в моей ревности, в моём страхе. Такое ощущение, что выйдет она из дому — и я просто потеряю рассудок до конца. А осталось совсем чуть-чуть. Просто приеду, где бы она ни была, хоть на уроке, возьму за руку, отвезу обратно и запру здесь, вместе с собой.
Да, я полностью свихнулся, помешался на ней. И самое главное, ведь она не давала мне никакого повода, чтобы так её ревновать. Ведь я сам совершал то, из-за чего она может больше никогда не захотеть меня видеть. Может, именно из-за своих поступков у меня полностью поехала крыша? Но мне плевать на её желание выйти куда-то, хоть погулять с собакой. Я наслаждаюсь каждым мгновением, что она здесь. Оправдывая всё это тем, что ей рано выходить. Тошнота может вернуться. Температура подняться. Появятся спазмы. И что тогда? Где буду я?
Хотя, и сейчас я не рядом, от чего ненавижу себя ещё больше. Тяга к работе пропала, какие бы
Я долго вчитывался в разбросанные по столу бумаги, долго пытался вдуматься в суть слов, но ни о чем другом, кроме как о Полин, не мог думать.
Наконец, разобрав пару тройку абзацев и подписав то, что нужно, облегчённо вздохнул. Хоть что-то сделал.
— К чёрту это всё. На сегодня хватит, — сказал сам себе под нос и встал со стула, чтобы убраться отсюда к ней.
Закинув на заднее сиденье пару нужных бумаг, чтобы разобраться с ними дома, сажусь за руль и собираюсь уже выезжать, как телефон начинает вибрировать.
На экране высветилось «Аника». Имя, которое я предпочёл бы забыть. Не знаю, что она себе придумала. Уже даже слабо помню, что сказал ей, чтобы она отвязалась хоть ненадолго. Но брать трубку не собирался. Может, проблема решится сама собой и она просто отвалит. Поймёт, что нам не по пути, что пара ночей, проведённых вместе и невкусных завтраков недостаточно для полноценных отношения. Я наделся на это. Но когда телефон завибрировал в третий раз, понял, что не стоит полагаться на её здравое мышление.
Кинув телефон на сиденье рядом, я тронулся. Ещё несколько раз он вибрировал с промежутком в несколько минут, но в скором времени звонки прекратились. Может, всё-таки поймёт всю сложившуюся ситуацию?
Хватит об этом думать. Перебесится и отстанет.
По дороге домой заехал в кондитерскую. Часто баловал Полин разными вкусностями. Думаю, за всю жизнь она не ела столько сладостей, сколько за время наших отношений.
И вот несколько этажей и закрытая отделяло меня от неё, моего земного ангела. Бесшумно открыв дверь, захожу внутрь и сразу принимаюсь искать её.
К большому удивлению, меня встречает Коди, виляя хвостом. Обычно собака не выходит ко мне, если с ней рядом Полин. А она частенько практикует разного рода игры с псиной.
— А где же твоя хозяйка? — произношу я, после чего захожу на кухню и в гостиную.
В итоге нахожу её в спальне, безжизненно лежащую на кровати спиной ко мне. Отвратительный холодок прошёлся во всему моему телу, от пальцев макушки до пальцев ног. На секунду показалось, что она не дышит, но её жалостные вздохи привели меня в чувства.
Всё хорошо. Она в моей квартире. В моей постели. Ничего не знает. Никуда не выходит. Просто лежит и ждёт меня. Это заставило меня непроизвольно улыбнуться.
— Поль, — вполголоса произношу я, чтобы не испугать её, — спишь?
Пару секунд мне надо было перетерпеть тишину, которую разрушал только пёс, хвост которого ударялся о дверь.
— Нет, — тоскливо ответила она, даже не повернувшись ко мне лицом, — не сплю.
— Может, посмотришь на меня? Или хотя бы на свою собаку, если я такой чести не достоин.