Смертельное сафари
Шрифт:
– А если со спутников отслеживают? – поинтересовался Гера, который едва не прыгал после дозы витаминов.
– Черт, ну продержался же кто-то трое суток! – взорвался я, – так что будем надеяться, что не отслеживают! Все, я пошел кабину искать, а вы еще минуту отдохните и в ту сторону гребите, – махнул я рукой вдоль гребня длинной скалы. Длинной, как Великая Китайская стена, только шире – здесь метров сто минимум будет.
Развернувшись, я побежал в противоположную сторону. Туда, где должны были находиться обломки кабины. Бежал легко, вот только переднюю поверхность бедер до сих пор тянуло усталостью после подъема, как не свою.
Да, реализм здесь если не на все сто, то на восемьдесят процентов
Огибая высокие валуны и перескакивая с одного на другой, когда путь преграждала россыпь мелких и средних, я двигался по гребню в ту сторону, где наш лайнер поцарапал себе клюв о скалу, оставив там кабину и капитана Макмайла с пилотами.
Когда бросили багги, я примерно так и рассчитывал направление, чтобы не прямо под кабиной выдвигаться. Гера говорил про три часа форы, которые нам охотники дают, и эти часы вот-вот должны уже закончиться. А если они закончатся, куда первым делом направятся участники сафари? Правильно, к остаткам лайнера. И туда, в пустыню, и сюда могут прилететь, если они не только на колесах.
Я, конечно, надеюсь, что они без летательных аппаратов, – мне вот было бы не интересно охотиться с таким подавляющим преимуществом, но я-то не они!
Остановившись на пару секунд, осмотрелся. Никого, вроде. Голубое, чистое, почти белое со стороны палящего солнца небо, плоская сковородка выжженной земли внизу. Никаких патрульных бортов, на земле шлейфов пыли не видно. И кстати, отсюда хорошо заметна тонкая на таком расстоянии полоска следа, которую оставил за собой падающий лайнер. Прищурившись, я попытался рассмотреть его, но уж очень он далеко, отсюда не видно. Но где-то там, прямо на линии горизонта, должен быть.
Встряхнувшись, я прекратил осмотр окрестностей и ускорился. Несколько раз чуть не навернулся, один раз больно приложился коленом, так что даже по браслету рябь призрачных голубых искорок прошлась, и я ощутил легкий эффект лечения.
Остатки кабины возникли передо мной как-то вдруг. Вроде бы только все вокруг загромождали собой валуны, а через мгновение я уже оказался на площадке, где то тут, то там разбросаны искореженные обломки. Осторожно обходя гнутые дуги и части обшивки корпуса, стараясь не наступать на рваные края, из которых местами торчали пучки проводов, подошел к смятому клюву лайнера. Мда, серьезно приложило – вытянутая и узкая кабина от удара частично сплющилась, потом ее ведь еще и по камням проволокло, пока совсем не оторвало. Переступая через обрывки шлангов, осколки иллюминаторов кабины, металлические перекрученные ошметки, я подошел к уцелевшему корпусу. Через переднюю часть не полез – очень уж острые края по виду на остатках обрешетки остекления. К тому же в том месте, где оторвало кабину, явно вырисовывался проход; туда я и направился. Втиснувшись в сплющенный стенами проем, пригибаясь, осторожно минуя острые края деформированного железа обшивки, начал пробираться вперед.
Мда, облом – дверь в отсек пилотов оказалась закрыта. Потоптавшись немного, попинав перегородку, направился обратно – придется через разбитые стекла лезть. Пока пробирался на выход, все же зацепился ногой за обрывки проводов и едва не грохнулся. Только то, что рукой схватился за край оторванного листа обшивки коридора, уберегло от падения. Но руку порезал, три пальца прямо по линии фаланг. Морщась, по привычке прислонил ладонь ко рту, слизывая кровь.
И замер.
Етитская сила, вот я встрял-то, а! Стоило замереть на мгновенье, как послышался приближающийся свистящий гул посадочных двигателей. Черт, до чего же мерзостный звук – кажется, что всего этим свистом пробирает, даже кости ныть начали. И почти сразу в закрученный,
На мгновенье меня парализовало страхом – все, допрыгался, но, встряхнувшись, я усилием прогнал с себя оцепенение. Повоюем еще. Хотя вряд ли долго. Обидно вот так встрять, как в мышеловке, – я едва не застонал от злости, но уже пробирался к проему выхода. Распластавшись на полу, сильно щурясь, чтобы обильно летящая пыль, колко чиркающая по лицу, не попала в глаза, выглянул совсем чуть-чуть из-за нагромождения перекрученного железа. Так и есть – грубый прямоугольник патрульного катера, с чуть скошенной под углом лобастой передней панелью. По бортам многочисленные царапины, в двух местах виднеются залатанные следы от пробоин, местами серая краска облуплена, из-под нее проглядывает красная – цвет армии ТехноПолиса. На борту белым нарисованы крупные цифры «153».
Достав пистолет, я сжал рукоять, но уверенности это не прибавило – доспехи и оружие патрульных настолько серьезные, что мое оружие против них как праща против танка.
Катер между тем уже почти опустился на землю, поднимая тучу пыли и завывая посадочными двигателями, совершенно не приспособленными для тихого и аккуратного приземления. Вообще, по идее, это устаревший челнок космодесанта ТехноПолиса – а там никто не заморачивается плавностью линий или избыточным шумом двигателей. С орбиты свалился целым, и ладно. Этот, по-видимому, свой срок уже отслужил и после был передан на вооружение патрульному корпусу Серых.
Серые – это полицаи. Жители Земли, не пришлые, а добившиеся права служить в полицейском корпусе, в который входят не только патрульные, но и множество охранных частей, начиная от городской полиции и заканчивая охраной тюрем и рудников.
Между тем свист двигателей, который по ощущениям уже достиг предельной точки, ввинчиваясь в мозг, неожиданно прекратился. От наступивший тишины я оглох на пару мгновений и почувствовал легкое нервное покалывание в кончиках пальцев – сейчас решится, есть у меня шанс побарахтаться или закончено мероприятие.
Долгую минуту, может, даже больше находившиеся в катере ожидали, пока пыль унесет легким ветерком в сторону, но наконец панель боковой двери мягко отошла в сторону. При виде патрульных у меня едва торжествующий крик не вырвался.
Во-первых, по земле топало всего две пары тяжелых ботинок, а в самом катере остался лишь один боец – стандартная тройка пары штурмовиков и снайпера – больше и не надо, чтобы разобрать любую банду рейдеров, а с более сильными противниками все одно под облака ушел и подмогу жди. Ну а во-вторых, серые были неписями – оба штурмовика в доспехах, но без шлемов. Причина проста – на шлеме крепится прицел, который стоит больше сотни рабов из пустошей, и любой солдат серых в первую очередь его бережет. К тому же при переводе режима доспехов в боевой режим идет автоматическая запись происходящего, а как в таком случае помародерить или с девкой поразвлечься?
То, что оба штурмовика оставили шлемы в катере, давало мне реальный шанс. Вот только на снайпере шлем был, с «глазом бога» – большой бородавчатой нашлепкой забрала, но на глаза не опущенной, и неактивной. Снайперским винтовкам патрульных тоже далеко до тех, что используют в армии ТехноПолиса, – у стоящего в проеме люка был старый импульсный «дырокол». Пробивает всего пятисантиметровый стальной лист, время автоматической перезарядки батареи составляет целых восемь секунд, а приближение в прицеле всего километр – специально наглазные комплексы перенастраивают на такое небольшое расстояние, хотя дальность полета импульсного заряда ограничена кривизной земной поверхности.