Смертельные гонки
Шрифт:
– Полиция, – сообщил голос из-за двери.
Поморщившись, мистер Эдельгейт подошел к двери и приоткрыл ее. В полутьме улицы он разглядел высокого, хорошо одетого мужчину в сопровождении двух помощников. Хорошо одетый предъявил полицейский значок, прикрепленный к бумажнику.
– Разрешите войти, сэр?
Эдельгейт распахнул дверь. Гости настороженно вошли в магазин, осмотрелись вокруг с обычной полицейской подозрительностью.
– Чем обязан… – начал мистер Эдельгейт.
– Я – инспектор Хэдден, – представился высокий. – Эти господа – мои коллеги, сержант Флинн и сержант
– Я собирался домой.
– Надолго мы вас не задержим. – Инспектор Хэдден вытащил из кармана блокнот, открыл его и взглянул на исписанную страничку. – Итак… По поводу вашего посетителя…
– Инспектор, я уже обо всем рассказал в Скотланд-Ярде. Мои показания записаны стенографисткой.
– Мне это прекрасно известно, мистер Эдельгейт. Но вы же знаете, что полицейские обожают перепроверять полученные сведения.
– В такое время?
– Возможно, вы предпочли бы, чтобы мы заявились днем, когда у вас полно клиентов?
– Разумеется, нет. Что вам угодно?
– Ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов. Вы заявили, что человек предложил вам купить секретные документы. Вы видели эти документы своими глазами?
– Нет, инспектор.
– Вы уверены?
– Еще бы! О таком не забывают.
– Сообщил ли он вам, как достались ему эти бумаги?
– Нет.
– А что-нибудь об их внешнем виде?
Эдельгейт отрицательно помотал головой.
– Не потрудитесь ли еще раз описать внешность посетителя?
Эдельгейт повиновался.
– И вы совершенно уверены, что сумеете его опознать?
– Послушайте, инспектор…
– Бросьте, мистер Эдельгейт. У вас было вполне достаточно времени, чтобы хорошо рассмотреть этого типа!
– Да, я мог бы опознать его.
– Сможете отличить его от других людей, которых вам предъявят в полиции?
– Полагаю, да.
– Превосходно, – пробормотал инспектор Хэдден. – Так мы и думали.
Он подал знак. Молчаливые помощники подошли к Эдельгейту с двух сторон и крепко взяли его под руки.
– Минуточку…
Но инспектор Хэдден больше не слушал. Отвернувшись от Эдельгейта, он осматривал магазинчик. Заметив в дальнем углу недавно распакованный контейнер с мебелью и лежащую на нем веревку, Хэдден взял ее в руки и попробовал на прочность.
– Инспектор, что происходит? Что вы делаете?
Прихватив веревку с собой, Хэдден вернулся на середину торгового зала и, задрав голову, осмотрел потолочные балки и перекладины.
– Сойдет, – заключил он наконец.
Тут Эдельгейт понял, что происходит. И предпринял отчаянную попытку вырваться. Но его крепко держали. Хэдден вытащил на середину зала стол. Поставил на него стул и влез наверх. Затем перекинул веревку через три перекладины и затянул узел.
– Мистер Хэдден, я ошибся, – выдохнул Эдельгейт. – Я не смогу опознать интересующего вас человека.
Хэдден отряхнул руки и принялся мастерить петлю на свободном конце веревки.
– Прекратите! Остановитесь! – завопил Эдельгейт. – Я не сумею его опознать, это невозможно!
Державшие его верзилы с таким же успехом могли бы быть и статуями. Их лица не выражали ровным счетом ничего: ни сострадания, ни жестокости. А сильные руки сжимали
– Мне очень жаль, – сказал Хэдден. – Но это необходимо. Могу заверить, что страдать вы не будете.
– Вы убьете меня?
– Увы.
Эдельгейт взвизгнул:
– Как вы смеете говорить, что я не буду страдать? Что же, по-вашему, повешенные не страдают? Вы не посмеете, вы обещали не делать мне больно! Хэдден, вы же обещали!
– А вам и не будет больно, – сообщил Хэдден, заходя за спину Эдельгейту.
Эдельгейт скорчился в сдавивших его каменных клешнях. Потом вдруг обмяк, повиснув на руках своих стражей. Глаза его неотрывно, словно у загипнотизированного, смотрели на веревочную петлю. Он попытался вспомнить какую-нибудь молитву, но разум отказывался смириться с происходящим. Он тут ни при чем, он не вмешивался в это грязное дело. Если бы удалось вырваться, убежать…
Кто-то – наверное, Хэдден – резко ударил его по затылку у основания черепа. Эдельгейт услышал щелчок, как если бы сломалась сухая ветка. Ему почудилось, что магазинчик внезапно погрузился во тьму: очевидно, вылетели пробки. Люди, державшие его, одновременно разжали руки. Он почувствовал себя свободным и побежал: нырнул в ночь и через открытое окно выпрыгнул на улицу. Фонари почему-то не включили, свет нигде не горел. Царила полная темнота. Эдельгейт не видел ни луны, ни звезд, но чувствовал под ногами плиты мостовой. Он бежал. Мостовую вскоре сменила высокая трава, потом мягкий песок, потом вода, становившаяся все глубже и глубже. Наверное, удалось добежать до самого Дувра! Эдельгейт бросился в воду и потерял сознание. И умер, уверенный, что плывет к Франции и спасению.
Глава 10
Дэйн выехал на дорогу в Мобеж и повел машину со скоростью семьдесят километров в час. Сюзан Беллоуз, полузакрыв глаза, откинулась на сиденье. Тугая струя теплого воздуха била в поднятое к небу лицо; лучи солнца просачивались через прикрытые веки красными пятнами. Один за одним бросали тень на лицо огромные платаны, бесконечной чередой тянувшиеся по обеим сторонам шоссе. Тепло, солнце и мельтешение теней, в сочетании с рокотом мотора и легким подрагиванием сиденья, оказывали на Сюзан почти гипнотическое воздействие. Она по-детски радовалась ощущению скорости, испытывая чувство глубокой благодарности к человеку, сумевшему хотя бы на время снять с ее плеч груз будничных забот.
Сюзан наблюдала за Дэйном из-под полуприкрытых век. Казалось, его опутала паутина ее длинных шелковистых волос. Дэйн держался за рулем очень прямо, даже не догадываясь о том, что попал в плен волос своей соседки, и продолжал корчить из себя супершпиона, гоняющегося за вражеским лазутчиком.
Автомобиль замедлил ход, и регулярное чередование света и тени уступило место однообразной серости. В лицо Сюзан повеял легкий холодок. Она в раздражении открыла глаза, выпрямилась и осмотрелась.
– Где мы?