Смертельные воспоминания
Шрифт:
– И все равно не пойдет, – возразила Ким.
– А я знаю, что тебя держит, – негромко сказал сержант.
– Заканчивай, Брайант.
– Ты не можешь пережить того, что они узнают о твоей слабости. Думаешь, что после этого они будут воспринимать тебя по-другому, перестанут уважать…
– Боже, Брайант, как же ты ошибаешься, – Ким сидела, отвернувшись к окну.
– Рано или поздно ты об этом пожалеешь, – предупредил ее сержант.
А разве это не то, что происходит с ней постоянно?
Глава 25
– Знаешь,
Он состоял из приблизительно двух тысяч домов, построенных в 80–90-е годы, и его часто называли деревней Уитимур, по имени угольного разреза, на месте которого он был построен.
По слухам, средняя стоимость дома здесь была около 350 тысяч фунтов, так что место отнюдь нельзя было назвать дешевым.
– Кажется, здесь, – сказал Брайант, поворачивая налево, мимо трех домов, перед каждым из которых был припаркован дом на колесах.
Остановился он возле здания, перед которым не было автодома, но вместо него стояла BMW-четырехлетка.
Небольшой палисадник перед домом был расцвечен яркими летними цветами. По бокам от входной двери тоже стояли ящики, полные цветов. Розовые, бордовые, желтые – они были такими яркими, что от них болели глаза.
Видимо, здесь никогда не слышали поговорки: чем меньше, тем лучше.
Дверь открыла женщина лет шестидесяти, мгновенно напомнившая Ким Джуди Денч [15] .
– Миссис Уайльд? – в голосе инспектора прозвучали нотки сомнения.
– Я ее мать, – покачала головой женщина, ожидая, что же последует дальше.
Брайант предъявил удостоверение, и женщина сделала шаг в сторону.
Ким вошла в небольшую прихожую, которая совсем не отвечала тем ожиданиям, которые появились у нее, когда она рассматривала дом со стороны.
Женщина пригласила ее пройти направо, и Ким оказалась в просторной кухне, соединенной со столовой, двери из которой вели в небольшой, но цветущий сад.
15
Джудит Оливия Денч (р. 1934 г.) – знаменитая британская актриса, лауреат премий «Оскар», «Золотой глобус» и BAFTA.
У стойки сидела женщина, смотревшая на улицу.
– Миссис Уайльд? – уточнила Ким.
Женщина повернулась, и они увидели ее покрасневшие глаза и ошеломленное выражение лица. На взгляд Ким, оно не было связано с потерей ребенка, скорее, это было выражение лица человека, который вдруг понял, что любимый человек больше никогда не вернется.
Брайант выразил женщине их соболезнования и протянул руку.
Миссис Уайльд протянула навстречу свою, вялую, которой она перед этим держала кружку с кофе.
– Чаю? – предложила ее мать.
И Ким, и Брайант отказались и сели.
– Хорошие фото, – заметила Ким, глядя на несколько постановочных фотографий, висящих возле камина.
– Эндрю
С этим Ким не могла не согласиться, и хотя она и не любила официальные фотографии, что-то в этих привлекло ее внимание.
Несмотря на разницу в позах и на то, что делали их в разных местах, у них было нечто общее. Каждая фотография как бы светилась. Улыбки были открытыми и искренними, а глаза блестели от удовольствия. Как будто кто-то за мгновение до съемки сказал что-то смешное. Это были фото счастливой семьи.
– Миссис Уайльд, я знаю, как вам больно сейчас, но, может быть, вы согласитесь ответить на несколько вопросов об Эми?
Ким не могла оторвать глаз от последнего фото на стене, на котором Эми было лет пятнадцать и у нее были румяные щеки и брекеты на зубах. Длинные волосы, по сравнению с другими фотографиями, выглядели подстриженными и поредевшими.
Эта девочка была совсем не похожа на ту, полуживую, которую Ким видела прошлой ночью.
– Конечно, офицер, правда, я давно ее не видела. Если точно, то пять месяцев. Она приходила ко мне в больницу.
– И… и как она вам показалась? – спросила Ким, не будучи уверенной, что что-то, произошедшее пять месяцев назад, имеет какое-то отношение или может пролить свет на смерть ее дочери.
– Она была под кайфом. Это было видно по глазам и потому, что она ни минуты не сидела на месте. Накричала на мою соседку за то, что та храпела после операции, а потом задернула шторки перед всеми кроватями, хохоча при этом как безумная. Сестры попросили ее уйти.
Ким не удержалась и взглянула на фотографию на стене.
– А она о чем-то говорила? Может быть, о каких-то своих проблемах?
– Она сказала, что все просто классно и что ключевые слова – это «любите жизнь», что бы это ни значило, – миссис Уайльд промокнула глаза. – Перед этим я не видела ее месяцев шесть, с тех самых пор, как отказалась давать ей деньги на это дерьмо, которое она гнала по венам. Я всегда считала, что наступит время, когда она сама вернется, что с ней обязательно что-то произойдет и она поймет наконец, что она творит.
«Возможно, так бы и случилось», – подумала Ким. Но теперь такого выбора у девочки не было.
– Знаете, я все ждала, – всхлипнула женщина. – Если бы только она обратилась ко мне, я бы сделала все возможное, чтобы она слезла с иглы. А теперь она навсегда останется в памяти людей как наркоманка, умершая от передоза, будучи прикованной наручниками к радиатору.
Инспектор ничего не сказала, потому что это была истинная правда.
– Миссис Уайльд, а вы не скажете, как они встретились? Они мало подходили друг другу. Биография Марка…
– Да знаю я все о его биографии, – перебила Ким миссис Уайльд, и ее лицо и глаза стали жесткими. – Эми мне все о нем рассказала, когда пыталась уговорить меня разрешить ему жить у нас. – Она покачала головой. – Наверное, мне надо было согласиться, потому что в тот же день она ушла из дома.