Смертельный лабиринт
Шрифт:
— Эх, душа моя, ты не представляешь, какая сразу начнется свистопляска… Более того, Генеральная прокуратура, до которой, естественно, докатились уже в первый день Нового года волны общественного возмущения, спихнула тем не менее это дело на Московскую городскую прокуратуру. А наш прокурор навесил его на меня. А теперь разве они упустят возможность немедленно приобщиться к высоким премиям?
— И что, заберут это дело у тебя? Как прежняя практика показывает?
— Заберут, естественно, но пахать на себя заставят именно меня, это как пить дать.
— Обидят, значит, мальчонку?
— Дело в том, что, как ты наверняка знаешь, до сегодняшнего
— Нехорошо, милый…
Климов даже вздрогнул: Марина в первый раз не в приступе испепеляющей страсти, а совершенно спокойно назвала его так. И он благодарно посмотрел на нее. Но вспомнил наконец и о своем вопросе, поскольку она была все же начальницей, а значит, обладала соответствующей информацией.
— А скажи-ка мне, Марина Эдуардовна… — Климов оглянулся — не подслушивает ли кто? — Вот я от нескольких человек, ваших сотрудников, слышал одну и ту же фразу: «Морозова нет, теперь нас закроют». О чем речь идет? О конкретной программе или вообще о канале?
Марина усмехнулась по поводу его наивности.
— Ни то ни другое. Эти слухи разносятся, не без определенного умысла, я думаю, уже давно. Понимаешь ли, «Честный репортаж» у многих сидит в печенках. Несмотря на то что программа Морозова всегда имела самые высокие рейтинги. Некоторые считали, что нашего «правдолюбца» обязательно, рано или поздно, прикроют. Слишком много высокопоставленных чиновников вляпывалось в такие грязные лужи, попадало в такие навозные ямы, что уже сам факт их вольного или невольного участия в очередной передаче считался для некоторых даже концом карьеры. Так говорят. Но имей в виду, лично я не помню, чтобы после «Честного репортажа» крупно сгорел кто-то из небожителей. Как правило — и Леня это отлично умел — весь пафос его выступлений спускался в конечном счете на головы стрелочников. Вот они действительно страдали. А почему же не пожертвовать пешками, не претендующими на роли ферзей?
— Мне он показался честнее. Впрочем, я же не знаю еще всей вашей кухни. А тебе не могу не верить.
— Это почему же? — удивилась Марина, хитро уставившись на Климова. — Разве у меня особое мнение? Ну скажи!
— Может, и рад бы, да не могу. Что-то не позволяет.
— А что именно?
Климов помолчал, посмотрел на Марину, приподнялся и, склонившись над ее ушком, шепнул:
— Дома скажу.
— С ума сойти… — так же тихо произнесла она. — Тогда, может, я тебе еще дам небольшую наводку? — продолжила она. — Так это у вас называется?
— Ну, скажем, информацию к размышлению, для отработки очередной версии.
— Понятно. Я слышала, что в последнее время у Леонида появились затруднения финансового плана. Ведь собственной агентуре надо платить, и платить хорошо, иначе фиг чего получишь. Вот он вроде и влез в долги, предполагая, что сумеет быстро рассчитаться. А расчеты у журналистов не только денежные бывают, ты, возможно, догадываешься.
— Он что, богатого наследства ожидал? — усмехнулся Климов. — Откуда деньги-то взял бы? Вы ж не миллионеры.
— Естественно, нет. Но есть, чтоб ты знал, разные способы заработать хорошие денежки, причем совершенно открытые, легальные, безопасные. Такие, например, как скрытая
— Ты подозреваешь, что Морозов был способен на подобные вещи?
— А это ты выяснишь сам, когда разберешься, против кого было направлено жало Леонида, ну хотя бы в том же ресторанном бизнесе. Морозова нет, но есть те, с кем он собирался встречаться. И у каждого из них наверняка имеется свой антипод. Как у вас принято говорить? Ищи, кому выгодно?
— А ты образованная девочка.
— То ли еще будет, — засмеялась Марина и тряхнула рассыпанными по плечам густыми русыми волосами.
Климов смотрел на нее с восхищением и корил себя: «Эх ты, следак! Даже не заметил, что девушка исключительно ради тебя сменила прическу! Убрала свою дурацкую, чиновничью дулю с затылка и решила всем продемонстрировать, что у нее прекрасные, душистые волосы, в которые ты же сам, кстати, зарывался вчера ночью лицом и вдыхал их аромат…» И, не находя слов, он просто показал ей большой палец — во! А она, конечно, поняла, по какому поводу был им продемонстрирован этот босяцкий жест…
3
Подсказка Марины оказалась более чем уместной и своевременной. Это что касалось списка «действующих лиц» из ресторанного бизнеса. Ввиду того что ни в карманах убитого, ни дома у Морозова никаких материалов, затрагивающих, хотя бы косвенно, тему этого бизнеса, как, впрочем, и других тем тоже, обнаружено не было, Климову пришлось воспользоваться только той далеко не полной информацией, которой владел оператор Виктор Пашкин. А здесь имелось, на все про все, не более десятка фамилий и трех названий ресторанов. И, кстати, все они странным образом носили имена выдающихся российских полководцев прошлого — Суворова, Кутузова и Багратиона. Правда, последний звучал с грузинским акцентом — «Багратиони».
Ну начинать, так с самого известного. И Климов отправился в ресторан «Суворов», расположенный неподалеку от въезда в Москву со стороны Новорижского шоссе. Но каково же было его разочарование, когда он выяснил у сопровождавшего его охранника — молодого, статного и довольно симпатичного парня в строгой форме с золотыми нашивками, — что названо это элитное заведение вовсе не в честь полководца, а по фамилии хозяина — Петра Егоровича Суворова, который находится на месте, и ему сейчас доложат о прибытии старшего следователя из прокуратуры. А уж как он решит — принять или отказать, — это он один знает. Вот как здесь поставлено дело! Еще «соизволят ли» господин хозяин!
Но хозяин, видно, решил зря не обострять отношений с представителями Закона и сам вышел навстречу. Был он невысок, неприметен внешне, держал себя абсолютно спокойно, как будто никаких грехов за душой не чувствовал. Может, оно так и было, кто ж сомневался? Но Морозов почему-то первым в своем списке обозначил именно Суворова. Вот об этом и стоило поговорить.
Для начала Петр Егорович пригласил господина следователя в свой кабинет, расположенный на втором этаже дома, занимаемого рестораном и еще какими-то непонятными службами. Ибо длинные коридоры и первого, и второго этажа были устланы красивыми ковровыми дорожками, ответвлявшимися в стороны, к закрытым дверям, за которыми, по всей вероятности, располагались либо ресторанные кабинеты, либо же кабинеты, но совсем иного свойства. Пока об этом говорить было преждевременно.