Смертельный номер
Шрифт:
– Извини, что я спрашиваю, но… Ты сам с ней не пытался… ну, ты меня понимаешь.
– Нет, – рассмеялся Кирилл. – Не пытался и пытаться не собираюсь. Я в своем магазине таких экземпляров насмотрелся, что успел выработать иммунитет.
– Завидую, – вздохнул Монтолио. – А у меня до сих пор, как вспомню – аж мурашки по телу. Ты случайно не знаешь, где она живет?
– Понятия не имею. Если хочешь, спрошу, когда она в следующий раз придет за кроссвордом.
– Может, я сам ее тут подожду?
Барков удивленно посмотрел на агента.
– Вряд ли она появится раньше, чем через неделю.
–
– Нет проблем, – легко согласился Кирилл. – Можешь находиться в магазине сколько хочешь. Заодно поближе изучишь загадочную русскую душу. Кстати, как насчет "Бешеного против Отмороженного"? В прошлый раз ты убежал, так и не купив кассету.
– Именно за ней я и вернулся, – Пабло понял намек и полез за кошельком. – Дай мне заодно "Братьев Карамазовых" и чтонибудь из того, что читает русская интеллигенция, только позабористее.
– Как насчет "Курвы и мента" Вениамина Сукина? Сплошной мордобой вперемешку с убойным сексом, много грязных денег, плохих парней и атрибутов роскошной жизни. Интеллектуалы от этой взрывчатой смеси прямотаки на ушах стоит.
– Давай, – махнул рукой Монтолио. – Кутить, так кутить. Кажется, так говорят русские.
– Именно так, – подтвердил Барков, отсчитывая сдачу.
– А как насчет Ебаньков? – напомнил лейтенант. – Хотелось бы понаблюдать, как они… ну, это самое… клубятся.
– Я как раз собирался заскочить к ним сегодня вечером. Если хочешь, можешь присоединиться.
– В самом деле? – обрадовался Пабло. – Это было бы замечательно.
– Тогда возвращайся в магазин к половине девятого. Сразу после закрытия и пойдем. Крусиграма сегодня точно не появится – новые кроссворды завезут только через несколько дней.
– Договорились, – кивнул Монтолио. – Ровно в восемь тридцать я буду здесь.
* * *
"Вобла, – тормозя перед светофором, подумал Василий Стародыбов. – Настоящая вобла с пивом. Против воблы она точно не устоит."
Говоря "она", неудачливый тореро имел в виду соблазнительную и неприступную Марию Гриценко.
Несмотря на то, что после пережитого на Рамбле потрясения прошли почти сутки, Тамбовский Красавчик никак не мог прийти в себя. На улице Педро IV он чуть не врезался в мусоровоз, на Диагонали его оштрафовали за превышение скорости. Узнав тореадора, сотрудник дорожной полиции презрительно фыркнул и заявил, что за такую корриду у него стоило бы вообще отобрать права, а потом заставил пройти унизительный тест на алкоголь.
Полицейский заставлял Васю нагибаться и выпрямляться, с закрытыми глазами касаться пальцем кончика носа и проделывать прочие унизительные упражнения. Время от времени зловредный коп глумливо покрикивал: "Олле, тореро!" Права он всетаки не отобрал, но выписал штраф на 50 евро.
Отъехав от обидчика метров на триста, Василий с мстительным торжеством разорвал квитанцию и выбросил клочки в окно, но настроение у него окончательно испортилось.
Воспоминание об умопомрачительном декольте Крусиграмы вернуло отставному майору утраченное душевное равновесие. Нащупав в кармане кастаньеты,
Вобла! Конечно же, вобла!
Представив терпкий солоноватый вкус таранки, смягченный пряной пивной горчинкой, Тамбовский Красавчик тихо застонал от наслаждения. Ох уж эти ностальгические воспоминания о родине! Едва Мария вкусит воблы, ее сердце растает, как воск.
Василий знал, где в Барселоне можно купить настоящую азовскую таранку. В русском книжном магазине на улице Хоакина Косты. Сам он ни разу в нем не был, но друзья уверяли, что вобла там просто отменная.
Вытащив из "бардачка" карту, Стародыбов отыскал на ней нужную улицу и, развернув машину, направил ее в сторону центра.
* * *
– Ты так и будешь таскаться с бомбой по Барселоне? – недовольно осведомился Штырь.
– Почему бы и нет? – пожал плечами Волкодав. – Даже если нас ни с того ни с сего обшмонает полиция, никому и в голову не придет, что в плеер вмонтировано взрывное устройство. Не станут же испанские менты его разбирать.
– Не станут, – согласился Штырь, уже успевший убедиться, что как истинные латиняне испанские полицейские не горели желанием убиваться на работе. На одной Рамбле, которую можно пройти из конца в конец за десять минут, ежедневно паслось около пятисот марокканских карманников, прилежно обчищающих зазевавшихся туристов. Если полицейские случайно брали одного из них, то в тот же день выпускали на свободу – тюрьмы были переполнены, а по испанским законам выслать из страны совершившего преступление нелегала до суда нельзя. Ждать суда ему в любом случае пришлось бы несколько лет – в Испании все делается без спешки, и на карманников полицейские даже дела не заводили.
В силу мудрого испанского законодательства ловить мелких преступников вообще не имело смысла – в любом случае их немедленно отпускали, и полицейские слегка оживлялись лишь при получении информации о готовящемся басками теракте.
В том, что он нервничает, находясь поблизости от взрывчатки, Штырь никогда бы не признался. Когдато, во время службы в армии, он знал одного парня, со скуки решившего поиграть с "лимонкой". Гранате подобная фамильярность не понравилась, и она отправила нахала, а с ним и еще двух некстати подвернувшихся солдат на тот свет. Осколок "лимонки" на излете попал Штырю в пах, едва не лишив его главного предмета мужской гордости. С тех пор Штырь предпочитал находиться как можно дальше от эксплозивных материалов.
Волкодав, в отличие от Штыря, обожал на досуге мастерить миниатюрные бомбочки, маскируя их под самые невинные предметы. Это было у него нечто вроде хобби. Кроме того, такие игрушки помогали доходчиво объяснять чересчур упрямым бизнесменам, что гораздо выгоднее платить "крыше", чем остаться без крыши над головой, а то и над плечами.
– Этот козел надолго нас запомнит, – мстительно произнес Волкодав, подразумевая под "козлом" Василия Стародыбова. – До конца своих дней.