Смертельный расчет

Харрис Шарлин

– Ты уверенна, что с тобой все будет в порядке?
– спросила Амелия.
– Потому что мы готовы остаться с тобой, если ты думаешь, что он все еще сердит.
– Если она и была рада прежде, то теперь радость исчезла.

– Я не знаю, как он себя чувствует, - сказала я, и я всё ещё была немного не в себе.
– Но я действительно думаю, что он приедет сегодня вечером. Вероятно, будет лучше, если вас здесь не будет, чтобы не провоцировать его.

Боб немного ощетинился на это, но Амелия кивнула понимающе.

 - Я надеюсь, что ты всё ещё думаешь обо мне как о своем друге, - сказала она, и на этот раз я не видела её мыслей.
– Я имею в виду, я думаю, что это я накрутила тебя, но это было не намеренно. Я хотела освободить тебя.

– Я понимаю, и я всё ещё думаю о тебе как об одной из моих лучших подруг, - сказала я так успокоительно, как могла. Если я была достаточно безвольной, чтобы идти на поводу у Амелии, то это была моя проблема.

Я сидела одна на переднем крыльце своего дома в том мрачном состоянии духа, когда вы вспоминаете все свои ошибки и ни одного из хороших решений, когда я увидела фары приближающегося автомобиля Эрика.

Я не ожидала, что он будет колебаться, когда он выходил из автомобиля.

– Ты всё ещё злишься?
– спросила я, пытаясь не заплакать. Плач был бы малодушен, и я пыталась заставить себя проявить твердость характера.

– Ты всё ещё любишь меня?
– спросил он.

– Ты первый.
– так по-детски.

– Я не сержусь, - сказал он.
– По крайней мере, уже не сильно. По крайней мере, не прямо сейчас. Я должен был поддержать тебя найти способ разорвать связь, и на самом деле, у нас есть ритуал для этого. Я должен был предложить его тебе. Я боялся, что без этого мы бы расстались, потому что ты не хотела быть втянутой в мои проблемы или потому что Виктор узнал бы, что ты уязвима. Если он захочет проигнорировать брак, то без связи я не буду знать, что ты в опасности.

– Я должна была спросить тебя, что ты думаешь, или, по крайней мере, предупредить тебя, что мы собираемся сделать, - сказала я. Я глубоко вздохнула.
– И я действительно люблю тебя, сама по себе.

И он поднялся со мной на крыльцо, а затем прильнул ко мне и начал целовать, мои губы, мою шею, мои плечи. Он взял меня за ноги и поднял достаточно высоко над землей таким образом, что его рот смог найти мою грудь через лифчик и футболку.

Я слегка взвизгнула и обхватила его ногами. Я терлась о него столь сильно, как могла. Эрик любил обезьяний секс.

Он произнес:

 - Я собираюсь сорвать твою одежду.

– Отлично.

И он был также хорош, как его слова.

После нескольких захватывающих минут, он сказал:

 - Свою я сорву тоже.

– Конечно, - пробормотала я перед тем, как укусить его за мочку уха. Он зарычал. Не было ничего цивилизованного в сексе с Эриком.

Я услышала звук рвущейся одежды, и вскоре между нами вообще ничего не было.Он был во мне, глубоко во мне, и начал хаотично раскачивать меня. Я поймала его ритм и мы начали двигаться в такт. Он делал это снова и снова пока я не почувствовала растущее напряжение и почти достигла пика.

– Ну, давай,- быстро сказала я,- Ещё, ещё, ещё...

– Вот... так... достаточно...?

И я громко вскрикнула, откинув голову.

– Теперь ты Эрик, - сказала я, всё ещё чувствуя волны, разливающиеся по телу.
– Ну же!
– я начала двигаться быстрее, чем могла себе представить.

– Сьюки, - выдохнул он, совершив последний рывок и издав такой звук, как будто его тело пронзила боль, но я знаю, что это намного лучше.

Это было великолепно, я обессилела, но это совершенно потрясающе.

Мы испытывали волны удовольствия ещё, по крайней мере, минут тридцать, пока восстанавливались и успокаивались, обхватив друг друга. Я была счастлива и спокойна. Не хотелось двигаться, но мне, конечно, нужно зайти в дом, чтобы освежиться и осмотреть одежду, треснувшую по швам. У Эрика только отлетела кнопка на поясе джинсов, которые теперь держались на ремне, расстёгнутом прежде,чем мы дошли до стадии разрывания одежды. Молния все еще работала.

Пока я приводила себя в порядок, он подогрел немного крови, а так же достал мне охлаждающий компресс и стакан чая со льдом. Собственноручно приложил холод, пока я лежала на кушетке. Думаю, разорвать нашу связь было правильным. И это облегчение не знать, что чувствует Эрик, хотя одновременно я боялась, что на пользу мне это не пойдет.

Пару минут мы болтали о пустяках. Он приглаживал мои волосы, которые были ужасно запутаны, а я приглаживала его. (Думаю, мы были похожи на обезьян, выискивающих друг у друга кристаллики соли. Мы ухаживали друг за другом.) Когда я придала его волосам гладкий и шелковистый вид, он разложил мои ноги у себя на коленях. Его рука двигалась вверх и вниз от кромки моих шорт к пальцам ног, снова и снова.

– Виктор что-нибудь говорил тебе?
– Я не горела желанием снова начинать разговор о том, что я сделала, несмотря на то, что мы так активно начали встречу.

– Ну, не о нашей связи, значит про это он пока ещё не знает. Иначе бы тотчас позвонил.- Эрик оперся головой о спинку кушетки, его голубые глаза были полузакрыты. Посткоитальный отдых.

Это было мне на руку.

 - Как Мириам? Она оправилась?

– Она оправилась от наркотиков, которыми её напичкал Виктор, но физически ей хуже. Пэм ближе к отчаянию чем когда-либо прежде.

– Их отношения развивались медленно? Потому что я не имела понятия пока Эммануил не рассказал мне об этом.

– Пэм обычно не заботится о ком-то так, как она заботится о Мириам.
– сказал он. Он медленно повернул голову, и наши глаза встретились.
– Я понял только когда она стала отпрашиваться из клуба, чтобы навестить Мириам в госпитале. И она тоже поила девушку кровью, что является единственной причиной по которой Мириам держится так долго.

– Кровь вампира не может вылечить её?

– Наша кровь хороша для лечения открытых ран, - сказал Эрик.
– В случаи болезни она может только поддерживать, а исцеляет редко.